Рики Макарони и Старая Гвардия

Профессор Дулиттл полагает, что с помощью снов мы получаем послания из бессознательного, о чем я и раньше слышал. Каждый человек подобен айсбергу – большая часть скрыта от него самого. Насколько много можно узнать из снов – другой вопрос. Во всяком случае, твое представление о самом себе не позволит показать тебе больше, чем ты готов переварить».

В этом Рики вынужден был убеждаться каждый день. Его друзья своего поведения явно не замечали. Артура вовсе как будто подменили.

— Артур устроил настоящий спектакль на уроке профессора МакГонагол, — Ральф выглядел удрученным и растерянным.

Отсутствие Мелани позволило посвятить присутствующих в ход событий. Профессор трансфигурации имела неосторожность раскритиковать действия Доры и собственно ее отношение к занятиям. Артур не сумел пережить это молча.

— Дело приняло крутой оборот! – констатировал Рики.

— Куда уж круче! – Ральф зажмурился и помотал головой, словно хотел прогнать само воспоминание. – Так и слышу его вопли. «Вы несправедливы, профессор МакГонагол! У Доры такой талант!». А под конец вообще намекнул, что ей завидно. МакГонагол чуть не лопнула от злости.

— Взыскания вкатила? – предположил Эди.

— Ему придется оставаться после уроков и переписывать, — кивнул Ральф. – Для него это трагедия.

Но друзья буйного гриффиндорца сошлись на том, что так гораздо лучше. Чем меньше свободного времени у него оставалось, тем меньше он создавал головной боли.

Рики спрашивал себя, почему так. Ведь когда-то, и вроде бы не так давно, его жизнь была простой и ясной. Раньше он считал, что каждый человек в состоянии разобраться с теми проблемами, которые встают на его пути. Он не мог свалить свою теперешнюю неуверенность на то, что его собственная загадка, над которой он бился не первый год, так и не разрешилась. Нет, похоже, что правы были взрослые: с возрастом мироощущение, в самом деле, менялось, и причем пока он замечал только худшие перемены.

Однажды Рики сидел в одиночестве и думал, сколько всего поменялось в его отношениях с друзьями. Они забросили не только рыбалку. Лео, должно быть, разучился метать лассо и бумеранг. Они так и не научились обращаться с ножами, хотя собирались. Рики знал, что друзья хранят их, скорее всего, как бесполезные сувениры. И не то, чтобы ему хотелось, чтобы они почаще пускали их в ход…

«Неужели вся взрослая жизнь заключается в том, чтобы заниматься всякой ерундой?! – вопрошал он сам себя. – Неужели переживания о том, кто как о тебе думает, и есть то, ради чего мы растем, учимся, прилагаем усилия в этой жизни? Мы забываем все стоящие занятия, наши мечты, и ради чего? Какое стремление приходит вместо этого?».

Раньше Рики неоднократно приходилось слышать, что власть портит. Возможно, с тех пор, как его друзья стали старостами, они стали распоряжаться другими учениками и слишком привыкли чувствовать себя правыми. Поэтому они никак не желали уступать друг другу – ни в том, что касалось правоты или вины их подопечных из колледжей, ни в делах более серьезных и деликатных. Да, определенно, ощущение собственной солидности не пошло им на пользу – так считал Рики.

Если раньше они были просто детьми, то теперь, стремясь получить оценки как можно лучше, пятикурсники вынуждены были задуматься о том, какое место займут в своей будущей жизни. Желание что-то значить, о чем Рики неоднократно читал, заставляло людей бороться друг с другом за то, что они считали лучшим. При мысли об этом ему почти стало нехорошо, накатил хаос посторонних образов, но на этот раз Рики, как ни странно, сбросил их с себя довольно легко. Ему хватало неразберихи вокруг себя, чтобы еще копаться непонятно в чем. Сейчас имело значение, чтобы конфликт из-за Доры был улажен без ущерба для дела Клуба.

Гриффиндорец среагировал слишком импульсивно, но Рики рассчитывал, что позже он остынет. Однако, когда на следующий день, почти через неделю после его ссоры с Диком, они встретились в теплицах, тот не казался образумившимся. Рики оставалось только радоваться, что Дора с Тиффани и Генри выбрали самую далекую кадку от их четверки.

Артур же ничего не мог делать, у него все валилось из рук. Рики несколько раз просил его положить резак, и сам исправлял его погрешности. Его честолюбие не вынесло бы, если бы их общая, а значит, и его работа оказалась бы безнадежно испорчена. Но просто так стоять на месте гриффиндорец не мог и был непривычно молчалив.

— До каких пор это будет продолжаться? – вспылил, наконец, Ральф.

— О Мерлин! Я и не думал, что любовь – такое тяжелое чувство, — вздохнул Артур. – Рики, мне нужна твоя помощь.

— Не представляю, что я могу сделать, — ответил Рики. На самом деле, ему не хотелось не только вмешиваться, но, тем более, отдавать предпочтение одному из друзей. Впрочем, ему уже приходилось приглашать Дору для Дика.

— Делать тебе ничего не нужно, — заверил Артур. – Только, ты ведь имеешь доступ к общей гостиной «Слизерина»…

— Ясное дело, — не мог отрицать Рики.