Рики Макарони и Старая Гвардия

Однажды на уроке Хагрида ученики выполняли сложное задание. Преподаватель проявил редкую изобретательность: он подковал трех фестралов так, чтобы они оставляли на земле разноцветные следы, и объявил, что закопал на поляне девять кусков мяса. От учеников требовалось определить, какое из трех существ самое умное, а точнее, самое удачливое, насколько быстро они обнаружат корм, и сколько порций достанется каждому.

Учитель не ограничил ребят в выборе способов выполнения работы, поэтому каждый фиксировал результаты, как считал нужным. Кто-то делал записи, несколько человек заявили, что и так запомнят. Но самый простой способ изобрела Тиффани: она остановила свой выбор на фестрале, оставляющем розовые следы, и ходила за ним на почтительном расстоянии.

Надо сказать, Хагрид не предупредил учеников, где именно зарыл корм.

— Так интереснее! – отмахнулся он.

— А если кто-нибудь из нас на него случайно встанет? – спросил Виктор Чайнсби, как признанный глава умников.

— Вас мигом сгонят! – успокоил лесничий.

В общем, ученики разбрелись по знакомой опушке, не забывая шарахаться от двигающихся следов. Следы, впрочем, скоро так перепутались, что разобраться, кто где, стало непросто.

Рики надоело ходить, и он стоял, облокотившись о дерево и надеясь, что поблизости от него нет никакого мяса. Свежий воздух пьянил, и к нему прибавлялось что-то еще. Рики принюхался, пытаясь выяснить, что.

И внезапно перед глазами предстала иная картина. Место не изменилось, он видел ту же поляну и ребят. Но теперь на ней появились, нет, не три, а четыре четвероногих силуэта. Поначалу они мигнули, собираясь тут же исчезнуть, но в следующую секунду еще более оформились. Они напоминали скорее летучих мышей, нежели лошадей – серые, чешуйчатые…

Но куда более новым, чем это зрелище, было самоощущение. Словно холод сковал его душу, и фестралы прекрасно вписывались в эту внутреннюю картину. Они добавляли отчетливый запах тления, но его это нисколько не пугало. А потом все исчезло, или это он настолько погрузился в себя, что продолжал смотреть, но ничего не замечал у него были цели, планы и задачи…

Он не чувствовал не времени, ни пространства, погружался куда-то и не мог поймать ни одной своей мысли, да и не пытался, их было слишком много. И вокруг него кружились тени – крылатые лошади, покрытые чешуей. Он уцепился за них, как за знакомые образы, и хотел о чем-то спросить, но они молчали.

— Эй, ты чего дурака валяешь! – завопил Хагрид. – А ну уйди от него!

Лесничий бросился к Рики, а ученики поспешно убирались с его дороги.

— Ты что, не видишь? Он же тебе нос оттяпать мог! – отталкивая от него воздух, заорал Хагрид.

— Да. Я Вам уже несколько раз говорил, что я их не вижу, — отчеканил Рики.

Он не знал, почему Хагрид каждый раз вызывает в нем такое раздражение.

— Ты мне брось сочинять! Он же дышит, неужели не чувствуешь? – не унимался Хагрид. Рики совершенно отчетливо понимал, что лесничий ни в грош ему не верит. Возможно, он и почувствовал бы дыхание зверя, но с того момента, как Хагрид взялся орать на него, его лицо запылало, и потому он, должно быть, ничего не ощутил.

— Сегодня тепло, — робко вступилась Тиффани и за это получила свирепый взгляд преподавателя.

— Занимайся своим делом, — рыкнул на нее Хагрид и отошел, как подозревал Рики, от греха подальше; юноша прекрасно понимал, что великану с самого первого урока ничего так не хочется, как прибить его.

— Постоянно ты, Макарони, во что-нибудь впутаешься, — внятно проворчал Виктор. Ради этого он даже оторвался от своего чертежа.

После этого, даже затерявшись среди слизеринцев, Рики все равно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Почему он постоянно ко мне цепляется? – проворчал Рики.

— Не понимаю, с чего он так бесится, — утешила его Дора. – Многие этих тварей не видят. Не понимаю, с чего он взъелся именно на тебя.

Рики покорно вздохнул, надеясь, что она, как и остальные, поверила, будто его заботит только это. Собственно, сегодня он мог бы заявить лесничему, что наконец-то разглядел, каких красавцев они изучают. Он сомневался, впрочем, чтобы Хагрид за него порадовался. Чувство, возникшее на уроке, отдавало невероятной жутью. Точнее, не чувство даже, а комплексное видение мира. Словно его макнуло в другую реальность, и внутри тоже все поменялось. Если бы он сменил фокус внимания и сконцентрировался не на фестралах, а на содержимом своего разума…

— Я вдруг испугался, — позже признался он Лео, — что не смогу переключиться и потеряю сознание. Нет, наверное, я все-таки боюсь того открытия, которое сделал бы.

— В самом деле, упасть в обморок в присутствии Френка и Виктора, — покачал головой Лео. – Действительно, лучше в это не погружаться.

— Но у меня было чувство, что я знаю! – бессильно сжав кулаки, вздохнул Рики.

— Не впервые, — напомнил Лео. – Сколько раз, Ричард, у тебя возникало ощущение, что ты – это кто-то другой? И что – разве это хоть сколько-нибудь тебя продвинуло?