Рики Макарони и Тремагический Турнир

Рики уверил его, что все прекрасно, а сам задумался. Он знал профессора Люпина два года. Но знал ли? Оборотень пользовался доверием Гарри Поттера и Дамблдора, а вот Снейп его терпеть не мог, но тем не менее сотрудничал. Хорошо воспитан и знает свое дело, и еще бы. Все факты говорили в пользу того, что личной жизни у Люпина не было никакой. Рики так и не нашел никакого удовлетворительного объяснения, почему в рождественскую ночь профессор–оборотень прогуливался возле Дракучей ивы. А что, если тем путем должен был прийти сообщник, а они спугнули? Однако для далеко идущих выводов не хватало улик.

Что касается подозрений Лео насчет Консуэло, то у Рики было целых две причины не принять их в расчет. Во–первых, Консуэло прибыла из далекой страны, никакого касательства к британским делам не имела, и вообще роль чемпионки загружала ее достаточно. Обокрасть соперников – еще куда ни шло, Рики не дал бы головы на отсечение, что она в доску честная. Но взрослых магов – это навряд ли. Во–вторых, Ван сказал, что белый тигр появился на небе до прибытия делегации «МентеСана».

Лео раздраженно ответил, что понятия не имеет, какие именно компоненты выдали чемпионам, и передал рецепт запрещенного зелья. У Рики достало осторожности выучить состав наизусть, прежде чем подсаживаться к Эльвире. Она проявила достойную бдительность.

— Макарони, опять ты вынюхиваешь? Какое тебе дело, что мне дали? Лучше готовься к экзаменам. А я, учти, передам профессору Снейпу твое незаурядное любопытство.

Действительно, конец года в «Хогвартсе» означал два неизбежных события: итоговое состязание и экзаменационная сессия. Причем второе, хоть и не столь редкое, успешно конкурировало с первым. Рики без энтузиазма пролистывал книжки со знакомым, ранее читаным текстом. Рецепт служил ему закладкой. Это был ключ, которым Рики до поры до времени не мог воспользоваться.

Ван Пэн оказался не столь неприступным, как Эльвира. Сверив его список с рецептом сока Наставника, Рики сразу нашел наиболее простое и неоспоримое объяснение тому, отчего у Консуэло ничего не пропало. Просто, кроме жаброводорослей и валерианы, злоумышленники не нуждались больше ни в чем, выданном чемпионам.

— Хватит нагнетать обстановку, — ворчал Эдгар каждый раз, как Рики заговаривал об этом. – Может, все обойдется.

Через день Рики убедился, что человек сдается лишь перед теми фактами, которые открыл сам, и Эди – не исключение.

На астрономии Зловестра зачитала перечень тем, вынесенных на экзамен.

— Жаль, что перекрытие луной Венеры случится немного позже. Такое редкое явление, — вздохнула она. – А мы успели его как следует изучить.

Рики разделял ее сожаление. Запечатление редкого явления для большинства учеников было адским мучением, поскольку требовало определенных графических навыков. Зато фактически гарантировало бы Рики высший балл. Артур ехидно намекнул это в библиотеке, но не всеми был услышан. Эдгар пытался выяснить у Лео смысл манипуляций во время варки зелий.

— Повернуть по часовой стрелке или вовсе не поворачивать – состав один! – недоумевал он.

— Рики, передай рецепт сам знаешь чего, — ровно попросил Лео.

Эдгар нахмурился, не особо обрадовавшись такому повороту событий.

— Компоненты от животных и растений всех сред обитания, кроме огня, это очень важно. Против часовой стрелки – время вспять. И определенное астрономическое событие – порошок из рога единорога…

— Еще не украден, — проворчал Ральф.

Но Эдгар и Лео, вдруг притихнув, склонились над пергаментом. Судя по тому, какими взглядами они обменялись после этого, открыли как минимум велосипед.

-…«добавляется в первые семь секунд, когда луна перекрывает Венеру, по местному времени», — прочитал Лео. – А кровь – не более чем за две недели до этого порошка. Лучше за три дня.

— Тогда ясно, почему они действуют сейчас, — оценил Рики. – В минувшем году таких дня было три – в июле, сентябре и октябре. В этом – один, в июне.

— Венера появляется на рассвете, — пробубнил Дик, продолжая пялиться в словарь древних рун.

— Который не наступит для кое–кого, потому что некоторые мечтают заговорить по–русалочьи и по–змеиному, как Рики, — заключил Ральф.

— Как ты смеешь! – взвился Эдгар. – Как все‑таки хорошо, Рики, что тебя не пускают в Хогсмид.

Благодарность Рики к обоим выражалась в нескольких резких фразах, которые он предпочел оставить при себе.

Между тем профессор Трелони не собиралась прогнозировать ничего подобного. Однако с большей, чем до сих пор, уверенностью предсказывала худшее его окружению. С недавних пор в этот список попала и Бетси Спок.

Это произошло после того, как Хагрид соизволил осчастливить учеников знакомством с новым «очаровательным» созданием. Таковым, по мнению лесничего, был огненный краб: ракообразное с красивым панцирем (Рики сомневался в его подлинной драгоценности), выстреливающее огнем. Последнее неприятное свойство надоумило преподавателя принять единственную меру безопасности.

— Парами его будете выгуливать, — распорядился Хагрид. – Чтоб сомневался, в кого пулять. И учтите, бегать придется.