Рики Макарони и Вестники Ниоткуда

— Между прочим, я возглавляю попечительский совет школы, — выдал, наконец, крестный.

«Сказал бы, что вдобавок преподаешь там все дисциплины, я был бы совсем спокоен», — усмехнулся Рики и твердо заявил:

— Я хочу поддерживать связь с друзьями. Как?

Гарри Поттер взял себя в руки. Глубоко вздохнув, он поглядел на крестника несчастно и укоризненно.

— Ты должен будешь передавать их директрисе твоей новой школы. Они поступят на почту Хогсмида, а оттуда их будет забирать кто‑нибудь.

«Скорее всего, Хагрид», — скуксился Рики. Гигантского школьного лесничего и преподавателя ухода за магическими существами, дружившего с дядей Гарри, он не любил, и совершенно взаимно.

— А нормальный способ чем нехорош? – возмутился он.

— Не всякая сова понесет почту так далеко, — Поттер повернул голову, делая вид, что тетка с болонкой его чрезвычайно интересует.

— А можно обойтись без третьих рук? – продолжал допытываться недовольный Рики.

— Я знаю только этот способ, — в тон ему ответил Гарри. Было похоже, будто они ругаются, хотя слова произносились самые обычные. – Это предусматривает программа обмена – одно письмо за месяц. И тебе столько же. Кстати, твоя сова уже улетела в школу?

Рики кивнул. Он получил требование сегодня утром. Ответ с согласием вернуть школьное имущество унесла Ракета.

— Хорошей поездки, — пожелал Гарри, словно ставя точку. – И учись хорошо.

— Спасибо, — поблагодарил Рики. Остальные почти догнали их.

Впоследствии Рики неоднократно вспоминал конец этого разговора, будучи в полной уверенности, что любящий крестный своими пожеланиями нарочно сглазил его пребывание в бабушкиной деревне. Как будто тон задал! Нет, в пути, конечно, не случилось ровно ничего особенного, а вот дальше… Просто Диего и Люси Макарони, с ходу осчастливив родственников намерением перебраться к ним поближе, на другой день вместе с экономкой уехали выбирать дом и устраиваться на новом месте.

До сих пор Рики и Пит никогда не оставались один на один с деятельной любовью итальянских бабушек. Конкретно синьора Мичелина, мама Диего Макарони, восприняла внуков на своем попечении как долгожданное ответственное задание, и с энтузиазмом засучила рукава. Если родители обычно везде, где возможно, предлагали «решай сам», то бабуля такой демократии не понимала. Все вопросы, от необходимого количества поглощаемой еды, а закармливала она хуже, чем на убой, до выбора подходящих занятий и времени отхода ко сну, решались хозяйками. Рики напрягал постоянный присмотр, под которым находились здесь все дети, независимо от возраста. Тем более, итальянские родственники постоянно сочувствовали мальчикам по поводу постигшей их утраты. Такая навязчивость порой здорово раздражала. Невзирая на доброе отношение, Рики не раз думал, что, будь на их месте крестный отец, он давно бы осуществил давнюю мечту лорда Волдеморта и обеспечил бы дяде Гарри вечный покой.

Именно здесь, почти никогда не оставаясь без компании, Рики вдруг почувствовал себя одиноко. Брат много времени проводил за учебными пособиями, и его нельзя было часто отвлекать. Раньше Рики, приезжая сюда в гости, летал на метле, но сейчас не рискнул даже распаковать ее. При родителях никто не задавал ему вопросов, но ныне он постоянно объяснял, куда идет и что делает, а главное, обязательно увязывались кузены и кузины.

А вообще, в их жизни было чересчур много всякой техники, причем такой, которая непременно шумела. Ребята постоянно слушали радио и диски. Женщины, включая бабулю, без конца повисали на телефоне. Сестра бабули, тетка Кармелла, вообще не отлипала от телевизора, поглощая одну за другой однообразные мыльные оперы. Впрочем, так было всегда… но присутствие папы с мамой просто позволяло им с Питом держаться своей линии. «А может, в самом деле, потрясение сказывается», — рассудил однажды Пит.

На все это Рики, привыкший к полной свободе, начинал тихо сатанеть. Он отлично понял своего папу, который в молодости, между прочим, попросту сбежал от этой идиллии в чужую страну. От избытка итальянской эмоциональности Рики внезапно страстно затосковал по британской чопорности. Особенно во вторую неделю отдыха, на которую выпали дни рождения трех членов семьи, проживающих в этой деревне: сестренки Сантины и двух теток.