Рикимару

Совет конечно же был дельный, и в другой ситуации я бы так и поступил, но сейчас ведь не только моя жизнь на кону.

«Ты заметил что твои дружеские отношения все глубже и глубже утягивают тебя на дно? Какой смысл спасать их если ты себя спасти не можешь?»

Игнорируя слова своего ракшаса, я сделал несколько шагов в сторону. прикрывая тело бесчувственного Маззи.

— Может ты все таки выпьешь баночку, стажер? — Руфус нагнулся и достал из моей сумки синюю урночку, — или ты окончательно определился со стороной?

— Какой к черту стороной? — мною постепенно стала овладевать ярость, — Если жизнь это противоположная твоей сторона, то да — я определился.

В птичьих глазах появилось смятение и пернатый змей опустил руки с катарами.

— Так почему ты не выпил банку, стажер?

— Чтобы сдохнуть? — я устал недоговаривать и сейчас раскрывал все карты, — или стать как Кристина, оболочкой для одного из твоих старых друзей?

Ярость во мне достигла предела и я прыгнул на Руфуса выкинув обе ноги вперед, для удара. Не ожидавший такого Руфус, ухнул когда копыта припечались к груди и повалился наземь.

«Может тут как у куры? Голову открутим?»

Я потянулся было к шее, но в воздухе мелькнул катар отправляя отдернувшиеся было пальцы в самостоятельный полет.

— Шшшш — я зашипел не от боли, а от досады и другой рукой ударил Руфуса в голову. Второй катар сверкнул в стороне, но я ловко отклонился и впечатал в клюв беспалой культёй.

На этом моя удача закончилась. Неестественно вывернув заднюю лапу Руфус перехватил ею мою шею и держа руку разогнулся. Как бы не были сильны мои лапы, но с силой позвоночника пернатого змея им не сравниться.

«А разве мы побеждаем силой?»

И вправду. Когда Руфус начал проводить болевой прием стараясь вывихнуть мне руку из предплечья, я представил снежный двор и переместился.

Для Руфуса такие скачки оказались внове, и он от неожиданности ослабил хватку. Я всеми конечностями оттолкнулся от него и почувствовав свободу переместился чуть подальше.

— А ты не плох, — голос Руфуса зазвучал в моей голове, копошиться он в ней не мог, а вот послания отправлять без проблем — тебе бы в каратели податься.

— Я и есть каратель, — нервно сплюнув я запустил в снег окровавленную культю, — все равно теперь твоя песня спета. Равана и Серж знают о твоем проступке и наказание настигнет тебя.

Со стороны Руфуса раздался громкий звук бьющегося стекла и я на автомате переместился в сторону. И надо сказать очень вовремя. На том месте где я только что стоял, копошилась живая серая куча.

— Жидкий камень, — я усмехнулся секундижжину с дерева, — это такая банальщина.

Сейчас моей главной задачей было отвлечь и увести Руфуса подальше от квартиры с друзьями. Поэтому нужно чтобы он все время следовал за мной.

— Может еще чего попробуешь? — я перепрыгнул на соседнее дерево и радостно улыбнулся увидев темную тень двинувшуюся в мою сторону, — ты же древний джин у тебя должно быть много уло…

Я не договорил свою браваду, потому что увидел Кукулькана впившего зубы мне в локоть.

«Яд, это яд — заголосил ракшас и тут же затих».

Как и в памятном случае с Шаммой мое тело отказалось мне повиноваться полностью и я словно тряпичная кукла упал в сугроб. Ни падения, ни удара я уже не чувствовал, а вот липкий и неотвратимый страх навалился огромной темной массой.

— Гонору у тебя много, — голый Руфус в человеческом обличии подошел ко мне и встал уперев руки в бока, — придется тебе ремня всыпать.

Повозившись в сумке и достав оттуда, такую же синюю урночку какую дал мне, он открыл и влил мне рот безвкусную жидкость. Хотя полное отсутствие чувств не давало мне понять, действительно ли она безвкусна.

— Поспишь чуток и еще раз поговорим, — Руфус, словно мертвецу, закрыл мои глаза ладонью, — Мерцающий демон.

Вместе с тьмой накатила непреодолимая усталость и захотелось спать. Я всеми силами постарался ей сопротивляться и что вроде бы получилось. Сон откатился оставляя наедине с мыслями.

Вот только вместо звуков ночного города, я услышал какое-то бурчание. Где то вдалеке на пределе слышимости о чем то спорили два мужских голоса. Постепенно звуки стали более четкими и ясными, а затем и вовсе появилась размытая картинка.

Значит, я все же сплю, а это выходит чьи-то воспоминания.

— Руфус, так нельзя — голос архидижжина я узнал сразу, — мы здесь вдвоем, так что говори начистоту — в чем дело?

Десятиликий своими воспоминаниями вряд ли бы с кем стал делиться, так что по всему выходило — это память пернатого змея.

Картинка стала более четкой и я узнал в окружающей обстановке зал четвертого круга. Глазами Руфуса я видел Равану сидевшего на своем пьедестале — перевернутой чаше.

— Я устал, — произнес тот чьи воспоминания оживали в моей голове, — мне надоели эти вечные гонки. Я больше не хочу.

— Неужели, странствия и приключения могут надоесть? — десятиликий наигранно всплеснул руками, — Неужели жизнь полная происшествий и впечатлений может быть скучна?

— Может.

Лаконичный ответ пернатого змея, смутил воодушевившегося было Равану.