Рикошет

Мгновение я пялилась ему вслед, просто пытаясь понять последние три минуты. Прошла неделя, а я так и не узнала ничего об этом человеке. Рамка пазла все еще ждала свои фрагменты. Это то, что удерживало меня здесь, когда я должна была разрабатывать план побега.

Живя с Майклом, я всегда планировала побег. Всегда искала лазейки в стенах или способы нарушить его правила. Он никогда не оставлял меня одну в доме без присмотра, пока свободно приходил и уходил. У меня даже собрался опыт по побегам. Несколько раз я была близка к свободе. И все равно вот, где я сейчас, сижу одна с собакой, с которой подружилась с помощью того же шарма, который использовала на хищных людях вроде тех, что попадались у меня на пути.

До сих пор что-то удерживало меня от побега. Что-то внутри меня сыпало извинениями за то, почему я не могла этого сделать.

Мне нужно было знать, почему. Называйте меня безмозглой мазохистской, но мне нужно было узнать, кто такой Ник, и почему он похитил меня. Почему он просыпался от ночных кошмаров? Имело ли это что-то общее со шрамом у него на голове? С его мертвой женой? Кто был тот загадочный мужчина, чьи большие планы выходили далеко за рамки этого убежища, и к которому Ник уходил по утрам? Словно создание ночи, он оставался вне дома, после возвращался, прятался в своей комнате до следующего полудня. Я изучала его неделю, и все равно знаю о нем не больше, чем семь дней назад.

Словно умоляя меня предпринять попытку бегства, Ник ослабил свой присмотр за мной. Ага, Блу мог бы попробовать остановить меня, но я точно не видела в собаке того же монстра, что неделю назад.

Как только щелчок двери сообщил мне, что Ник ушел, я встала с постели и вышла в коридор. Блу последовал за мной вниз по лестнице, и когда я достигла входной двери, он выскочил передо мной, словно преграда, и гавкнул.

Я подняла руки вверх.

— Черт, псина. Ты такая же обидчивая, как и твой хозяин. — Я уставилась через тонкое стекло на двери, пытаясь разглядеть дорожный знак или какой-нибудь ориентир, но все, что я могла увидеть через мрак, это силуэт одного из домов и несколько деревьев.

Некоторые части Детройта напоминали призраков — ни души на мили вокруг. Ринуться за помощью равносильно тому, если бы я ткнула пальцем в небо, учитывая все наркопритоны и дилеров. Я вполне могла закончить в худшем положении, и случилось что, у меня даже телефона с собой не было. Для побега понадобится план, начать который нужно будет с того, что придется приручить здоровенную гребаную кане-корсо, преграждающую мне путь. К сожалению, мы с ним стали друзьями, так что попытка навредить собаке больше не была вариантом. Да и вообще никогда не была.

Замерев в предупреждении, Блу наблюдал, как я пританцовывала у окна, пока наконец не побрела в свою комнату вверх по лестнице, но замерла на самом верху.

Только одно место я до сих пор не исследовала. Словно в какой-то ненаписанной версии «Красавицы и чудовища» с правилом, вроде того, «не ходить в западное крыло». Ну, нахер это. За этой запертой дверью обитали ответы, и, черт подери, мне нужно было их узнать.

Присев на полу, я вытянула из лифчика заколку для волос, которую там прятала. Хоть дверь комнаты Ника оставалась единственной запертой в доме, с меня бы не убыло от того, что у меня на всякий случай был «ключ» от нее. Дверь открылась с щелчком. Когда я встала и повернула ручку, запах одеколона Ника напал на мои чувства, атакуя своей сладостью.

Я была в его комнате несколько раз, чтобы принять душ, но только в его присутствии, и каким-то образом, мысль о том, что он находился здесь, пока я стояла обнаженная в соседней комнате, принимая душ в его ванной, казалась мне слегка эротичной. Он все равно не сделал ни шагу. Никогда не нарушал мое личное пространство. Впервые я поняла, что, несмотря на заточение в старом, полуразрушенном поместье, мне дали больше пространства, чем у меня когда-либо было прежде.

Я двинулась к его расправленной кровати, представляя его тело, запутанное в простыне. Я слышала его в некоторые из ночей, слышала его крики. Ночные кошмары.

Он сказал, что его жена умерла, но я не знала ни одной детали. Я даже не могла понять, почему я никогда не спрашивала у него. Может, я не хотела совать нос, но, скорее всего, настоящая причина была в том, что он все равно бы мне не сказал. У нас обоих были секреты, которые словно бронежилеты, удерживали нас нетронутыми от других. Открой человек свои тайны, и это сделало бы из него ранимого, открыло бы к вопросам, маленьким допросам, которые в конечном итоге не значили ничего. Он лишь на кончик языка дал мне попробовать свое прошлое, открыв тот факт, что у него была жена, и все равно, неделю спустя, это не изменило ровным счетом ни черта.