Рикошет

Просьбы было достаточно, чтобы сломать меня. Я завел обе ее руки за спину и начал вколачиваться в нее пальцами.

С быстрым движением языка по нижней губе Обри снова открыла рот, давая выход стонам. Она уставилась на меня из зеркала, не отводя взгляда и нахмурив брови в немой мольбе.

Ускорившись, я начал вбиваться в нее словно поршень, пируя от чувства ее влажности, стекающей по ноге, пока я шире раздвигал ее бедра. Чувствуя, как тьма подбирается ко мне, я замедляюсь, превращая свои движения в длинные и медленные. Я не могу рисковать и отключиться. Не хотел отдавать ей этот момент. Всего немного дольше. Пожалуйста.

Теплый ванильный запах, когда я похоронил нос в ее волосах, послал волны спокойствия по моим мышцам и поборол собравшиеся тучи неизбежного.

Обри откинула голову назад, открыв мне вид на ее блестящую кожу.

— Ты хочешь большего? — процедил я сквозь стиснутые зубы хриплым голосом.

— Да!

— Скажи это.

— Пожалуйста, дай мне больше.

— Назови мое имя.

— Ник, пожалуйста. Дай мне это. Мне это нужно.

Я схватил ее голову и наклонил вперед.

— Что же ты со мной делаешь? — прошептал я, все мое тело дрожало от напряжения.

Она уставилась в зеркало.

— Заставь меня кончить.

Я согнул палец внутри ее киски, и, когда крик вырвался из ее груди, тьма просочилась в мое боковое зрение, словно чернило, пропитывающее белый лист.

Я схватил ее за горло.

Глава 32

Обри

Руки зажаты за спиной, ладонь сжимает мое горло, я потираюсь задницей о член Ника, пока он стоит обездвижено, пялясь на меня из зеркала ванной, а его язык проходится по искривленным в ухмылке губам.

Он дразнит меня? Сладкая пытка. Как долго он будет меня так держать?

Ник разворачивает меня лицом к себе, усаживая задницей на холодный кафель. Его зубы прикасаются к мочке моего уха, пальцы сжимаются на моем горле, но не крепко, всего лишь достаточно, чтобы сказать: «Ты принадлежишь мне».

И, боже, я принадлежала. Ублюдок владел мною, что говорит кое-что, потому что никто прежде не владел мною. Больше не владел.

Могущество в его глазах превосходило над всем — моей силой воли, моим терпением, здравомыслием. Темное. Загадочное. Опасное. Его глаза делали что-то с моим телом, раздавали безмолвные краткие команды, уверяющие, что так или иначе, я в заднице.

Я уставилась в его ясно очерченные голубые радужки, такие яркие, что, казалось, их подпитывали маленькие разряды электричества. Ледяной холод пополз по моему позвоночнику. Ник был единственным, кто мог забрать меня в место, куда не мог забрать никто иной. В место, где я обретала свободу. Мое спасение находилось в руках хладнокровного убийцы.

Напряжение, что нарастало на протяжении нескольких дней, наконец-то было вытащено на поверхность, готовое лопнуть в любую секунду. Дрожь ожидания пробегала по моему телу, пока я ждала, мои мышцы горели, сердце стучало ровным ритмом возбуждения в моей груди.

Я хотела этого мужчину прежде. Красивого, опасного и загадочного мужчину, из-за которого я чувствовала себя не больше, чем легкомысленной школьницей под весом его пристального взгляда. Я хотела потеряться в его глазах, утонуть в них и никогда не всплывать на поверхность. Забыть обо всем мире, о своем прошлом.

— Я устала находиться под постоянным контролем. Контролировать саму себя. Свои слова, свои действия из-за страха, что меня накажут за них. — Мои слова слетали быстро, соскакивая с языка прежде, чем у меня был шанс остановить их. — Я хочу потерять контроль. — Наклонилась вперед, против давления на мое горло, которое в итоге исчезло, и слегка провела губами по его шее, дрожа от ощущения оказаться так близко к нему, что могла его коснуться. — Помоги мне. Я хочу потеряться с тобой, Ник.

Отклоняясь назад, я изучила его, его идеально точеные скулы, ровный подбородок, который подергивался, пока он уставился на меня в ответ, и щетину, которая подожгла весь мой мир пару минут назад. Его зрачки казались расширенными, глаза больше, шире. Возбужденные.

Словно у хищника.

Хватая меня за левую лодыжку, он поднял ногу, странное движение заставило меня попятиться назад, когда он поставил мою ступню на столешницу. С его хваткой на моей правой лодыжке я подняла вторую, ставя ее на столешницу и оказываясь раскрытой. Я села с полностью раздвинутыми ногами перед ним, и когда его взгляд покинул мои глаза, мой желудок сжался. Влажность, наверное, блестела, словно гребаный диско-шар перед его глазами.

— Прикоснись к себе, Обри.

Его поведение изменилось после кухни. Прежде я видела его в спешке, потерявшего контроль, охваченного голодом. Внезапно его охватило спокойствие, в его движениях присутствовала точность.

Бунтарь внутри меня хотел вырваться на свободу, сказать ему трахнуть меня, потому что никто больше не говорил мне, что делать. Его команда отличалась от команды Майкла — его голос имел очарование, в котором не было место садистскому подтексту неожиданной боли.