Рикошет

Она кивнула на Элизу:

— А с ней что?

Дункан нагнулся и подобрал с пола сумочку Элизы.

— Он обыскал меня, но, к счастью, не догадался заглянуть в сумочку, — сказала она, вынимая маленький магнитофон и передавая его Диди. Та во все глаза уставилась на него.

— Бабушкин. Но работает отлично, мы проверили. — Он повернулся к Элизе. — Я подоспел в тот момент, когда он рассказывал об их с судьей махинациях. А что про Наполи?

— Из-за него он хотел меня убить. Сказал, убить свидетеля всегда удобнее, чем заключать с ним сделку. Как и Наполи, я была тем концом, который нужно спрятать. Весь разговор записан.

— Подождите, — подняла руку Диди. В ее взгляде, обращенном на Элизу, сквозило восхищение. — Ты пришла сюда и рассказала Савичу о том, что видела на мосту?

— Таков план. Дункан был против.

— Против — это мягко сказано.

Она нежно улыбнулась ему, потом сказала Диди:

— Иначе было нельзя. Ты не верила мне с самого начала. И вместо того чтобы разубеждать тебя, я уговорила Дункана тебя разыграть. Мы решили, что ты легко поверишь в мое предательство.

Диди помолчала, раздумывая.

— И этот разговор между вами — кто важнее, Лэрд или Савич, — вы тоже для меня разыграли?

— Да. Так же как и рукоприкладство с судьей, — сказал Дункан. — Хотя я с удовольствием оттаскал его за яйца.

— Откуда ты знал, что я приеду сегодня в дом твоей бабушки?

— Мама оставила мне сообщение на телефоне. Хотела проверить, правильно ли она угадала. Я знал, что ты приедешь. Мы с Элизой заранее обговорили, как себя вести.

Хотя Диди еще была возмущена тем, как ловко ее провели, поступок Элизы по-настоящему восхитил ее.

— Ты рисковала жизнью, когда пришла к Савичу одна.

— И еще раз рискнула бы. У меня в этом деле собственный интерес, не забывай. Мой брат.

— Да, но для этого требуется мужество, — сказал Диди. — Честно говоря, я подумала… ну…

— Я знаю, что ты подумала. И все понимаю.

— Я тоже. Я должна перед тобой извиниться.

— Вовсе нет. У тебя не было совершенно никаких причин мне верить.

В ответ Диди порывисто обняла Элизу. Затем сказала Дункану:

— А ты, напарничек, вел себя как засранец.

Тот не успел ответить. Он увидел, что один из полицейских зачитывает Савичу его права.

— Подожди. Надо воздать почести.

Савич все еще сидел в рабочем кресле. Ему надели наручники, кто-то обвязал кровоточащую ладонь носовым платком. Рана явно причиняла ему сильную боль. Но Дункана это нисколько не тронуло. Он думал о жертвах Савича, которых тот запугал или убил. И с каждым зачитанным пунктом Дункану становилось легче на душе.

— Ты бы никогда не выстрелил в шестой раз, — фыркнул Савич.

— Эй, Бобби, — почти пропел Дункан. Он знал, что Савич ненавидит эту уменьшительную форму своего имени. Поэтому и выбрал ее. — Несколько минут назад ты не был уверен на этот счет. Визжал, как баба.

— Это признание ничего тебе не даст. Оно сделано под давлением. И твоя хулиганская выходка пойдет коту под хвост.

— Ошибаешься. В любом случае я здорово повеселился.

— Хотел произвести впечатление на свою новую подружку. — Он искоса посмотрел на Элизу, потом криво улыбнулся Дункану. — Она тебе в рот дает?

Дункан недобро сощурился.

— Знаешь что, Савич? Ты все еще бесишь меня. Может, ты прав? Может, это признание никуда не годится? Сдается мне, ты пытаешься бежать из-под ареста.

Он выхватил из-за пояса пистолет, нацелил его Савичу в переносицу и спустил курок.

Глава 30

На следующий день Савич еще не отошел от пережитого шока. Вид у него был все такой же разбитый, как вчера, когда его в наручниках вывели из кабинета. Сначала его ненадолго отвезли в больницу, а следом — в изолятор, где он и провел ночь. Он лежал на койке и с дрожью вспоминал ту страшную секунду прощания с жизнью, смертельный ужас, который он сам столько раз пробуждал в своих жертвах.

— Оранжевый ему не идет, — заметила Диди.

Они с Дунканом сидели на галерее в зале суда и с интересом наблюдали, как Савича ведут на его место за столом адвоката, чтобы зачитать предъявленное обвинение. До этого он уже успел побывать на другом суде, где его обвинили в убийстве Мейера Наполи. Как и ожидалось, Стэн Адамс подал от лица клиента ходатайство о невиновности.

Всего несколько недель назад на таком же судебном заседании Савич щеголял перед публикой своими нарядами. Сегодня он был сам на себя не похож: в казенном оранжевом комбинезоне и кроссовках без шнурков. Несмотря на повязку на правой руке, его заковали. Лодыжки были цепями соединены с запястьями. Волосы распущены. Бриллианта в ухе больше не видно.

— Да, но, согласись, славное зрелище. — Дункан посмотрел на профиль Савича. Ему очень хотелось, чтобы тот обернулся и увидел его. Но он знал — Савич не обернется. Дункан победил. И эта победа сломала Савича.

— Перестань ерзать. — Диди шлепнула его по подрагивающему колену. — Почему ты нервничаешь?

— Я не нервничаю. Скорее приятно взволнован. — Он почувствовал взгляд Диди и повернулся к ней. — Что?

— У вас это серьезно? Между ней и тобой? Это… это важно.