Рикошет

— Чтобы найти меня сегодня, вовсе не нужно было рыскать по таким углам. А в тот вечер он мог обратиться со своей просьбой к кому угодно. Он специально ищет встречи с тобой. И ты, Элиза, должна понимать почему. Ты не настолько наивна.

— Думаешь, Хэтчер в меня влюблен? Судья презрительно фыркнул:

— При чем здесь любовь! Просто он хочет переспать с тобой, чтобы выставить меня на посмешище.

Като где-то шатался всю ночь из-за ревности и уязвленного самолюбия. Она почувствовала, что снова может дышать.

— Я отправил его в тюрьму, и таким образом он бы мне превосходно отомстил, — сказал он. — Соблазнив мою жену.

Хотя тем же самым Дункан Хэтчер грозил ей после торжественного ужина, она с улыбкой покачала головой:

— Ты ошибаешься, Като. Вне расследования ему нет до меня ровно никакого дела.

— Разве есть мужчина, способный против тебя устоять? Она улыбнулась на этот комплимент.

— А ты сама, Элиза?

— Что я?

— Как ты относишься к детективу?

— Зачем ты спрашиваешь? — Она слегка пожала его лежавшую на столе руку. — Като, с того момента, как я выстрелила, детектив Хэтчер только и делает, что меня унижает. Меня тошнит от одного его вида.

Его лицо смягчилось.

— Рад это слышать. — Он оттолкнул тарелку и потрепал жену по щеке. — Пойдем в бассейн.

— Сейчас? Ты только что поел, скоро рассвет. Неужели ты не устал?

— Я бодр, как никогда. И потом, я не говорил, что собираюсь поплавать.

Он взял ее за руку, и вместе они вышли из дома. Она хотела включить подсветку и фонтан в центре бассейна.

— Оставь, — попросил он.

Потом разделся донага. Стало ясно, что усталости у него не было и в помине. Он подошел к ней, развязал пояс ее халата и снял его, потом — тонкую кружевную ночную рубашку. Его руки властно заскользили по ее телу, сегодня грубее обычного.

Она отвечала, как от нее ожидалось, но мысли ее были заняты другим. Она думала о Дункане Хэтчере. Он не передал Като их разговор. Значило ли это, что он ей поверил? Хоть немного?

Като взял ее за руку и повел по ступенькам в бассейн. Он взял ее руками за талию и увлекал все дальше в воду, до тех пор, пока она уже перестала касаться ногами дна. Ее тело скользило в воде, касаясь его тела, и тут она заметила, что здесь, в центре бассейна, вода глубокая и темная. Как секреты.

— Дункан?

Он пробурчал что-то в ответ.

— Это тебя.

— А? — Он оторвал голову от подушки и приоткрыл глаз.

— Тебе звонят на мобильный.

— Спасибо. — Одной рукой он потер глаза, чтобы они открылись, другой взял телефон. — Да?

— Угадай, что за птичка попалась вчера в нашу клетку и до сих пор в ней кукует?

— Который час? — прохрипел он, вглядываясь в расплывающиеся стрелки будильника.

— Гордон Балью.

— Кто? — Удивительно, как это Диди умудряется всегда быть такой бодрой, даже воскресным утром.

— Горди! — воскликнула она. — Горди Балью, один из дружков Савича.

— Понял. — Он со стоном перекатился на спину и сел. Спавшая рядом с ним девушка уже встала и одевалась, собирая разбросанную по комнате одежду. — Что он натворил?

— Это важно? — сказала Диди. — Пока он хочет с нами сотрудничать. Встретимся на месте.

Прежде чем он успел открыть рот, она уже повесила трубку. Он положил телефон обратно на ночной столик и свесил ноги с кровати.

— Прости, мне надо бежать. Работа.

— Все нормально, — сказала девушка, натягивая через голову кофточку. — Мне тоже пора уходить.

Они познакомились вчера ночью в одном из оживленных местечек на Маркет-сквер. Маленькая симпатичная брюнетка. Больше он ничего про нее не знал. Она о чем-то ему рассказывала, но музыка была слишком громкой, он крепко выпил и не вслушивался, потому что ее болтовня все равно его не интересовала.

Ни разговора, ни ее имени он не запомнил. Как и приглашения провести с ним ночь у него дома. Наверно, он ее все-таки пригласил. Что касается самого секса, одно он помнил точно: презерватив он надел. Стоило ему кончить, и он мгновенно заснул.

Вообще приводить домой незнакомок было не в его правилах. Но он подумал, что секс, пусть даже бездумный, бессмысленный секс, поможет ему отвлечься от мыслей об Элизе Лэрд.

Не тут-то было.

Мыслями он был далеко, и это наверняка чувствовалось, а допускать подобную несправедливость по отношению к женщине нельзя. Чувствуя себя виноватым, он сказал:

— Слушай, ты вовсе не должна уходить отсюда, потому что мне пора. Оставайся. Поспи. Чувствуй себя, как дома. Если дело пустяковое, мы сможем потом вместе съездить куда-нибудь позавтракать.

— Нет, спасибо.

— Тогда оставь свой телефон. — Он попытался придать голосу хоть немного энтузиазма, но голос не слушался. — Хочу снова с тобой встретиться.

— Не станешь ты со мной встречаться, но все равно спасибо. — У самой двери она обернулась: — Ты отлично трахаешься. Савич мне так и говорил.

Гордон Балью был одним из тех парней, что обречены идти по кривой дорожке еще до рождения. Мать не знала точно, кто его отец, и не слишком беспокоилась по этому поводу — ребенка она бросила.