Рикошет (СИ)

Губы Дэйзи плотно сжимаются. Она снимает резинку с запястья и разделяет свои длинные локоны на три части, легко заплетая их в косу.

— Счастлив? — она огрызается в ответ.

— Только если ты счастлива, — говорит он. — Это не мои волосы.

Он возвращается к своему баскетбольному матчу, где по праву должен оставаться. Он делает меня параноиком. Я не хочу, чтобы моя сестра привязалась к нему или думала, что он уделяет ей внимание по неправильным причинам.

Клео, скрестив ноги, сидит на пуфике лицом к нам. Ее светло-голубое бикини сливается с ее светлой кожей.

— Ты не собираешься купаться? — спрашивает она меня. — Где твой купальник?

— Я собираюсь надеть его позже.

Хотя мне совсем не хочется плавать с друзьями Дэйзи. От пристального взгляда Клео я получила ожог третьей степени. Я ей не нравлюсь. Ее ненависть может быть связана с чем угодно — например, с тем фактом, что я единственная, кто взял с собой парня, или с тем, что я на четыре года старше, — поэтому я стараюсь не тратить время на расспросы.

— А как насчет тебя? — спрашивает Кэти, придвигаясь ближе к Райку на диване. — Ты поплаваешь с нами?

Ее длинные ресницы скользят по изгибам его тела, по углам его мышц, которые так превосходно сокращаются. Конечно, он лазает по скалам. Его мышцы кричат: «Я взбираюсь на горы!», а не просто «Я дохера много бегаю!» Я должна была догадаться. Глупая я.

— Сначала я закончу смотреть эту игру.

Его голос напрягается, и он сидит еще более напряженно, чем раньше.

Я хочу рассмеяться, но не могу, потому что краем глаза вижу, как Харпер, сидящая на другом пуфике, достает дорожную бутылку водки и выливает содержимое в свой безалкогольный дайкири.

— Что ты делаешь?

Мои брови сдвигаются. Она это серьезно? Я сижу прямо здесь. Разве я не настолько угрожающе выгляжу? Моя мать специально запретила употреблять алкоголь. Они все услышали ее предупреждение, прежде чем она отправила их в лимузин.

— Может, твой парень и алкоголик, но я — нет, — сухо улыбается Харпер.

— Харпер, это чертовски грубо, — говорит Клео таким претенциозным тоном, что кажется… ну, не таким уж чертовски грубым.

Я больше не могу этого выносить.

— Пойду надену купальник.

Я вскакиваю со своего места, и Райк, к моему удивлению, следует моему примеру.

Дэйзи одними губами извиняется, когда мы заходим внутрь. Я пожимаю плечами, пытаясь сказать ей, что все в порядке, но мои нервы все еще вибрируют не только от разочарования, но и от сильной тревоги. Райк закрывает за нами раздвижную стеклянную дверь.

— Боишься оставаться с ними наедине? — спрашиваю я.

— Я больше боюсь, что ты останешься одна, — говорит он мне.

Ох. Он совершенно не доверяет в меня.

— Со мной все будет в порядке. Нам надо надеть купальники.

— Конечно.

Мы направляемся в наши спальни, и мне удается держаться на безопасном расстоянии от всех мужчин-официантов. Если Ло осуждают из-за того, что он находится в реабилитационном центре из-за алкоголизма, как бы люди отреагировали на реабилитацию от сексуальной зависимости? Я даже представить себе не могу. Может быть, это и хорошо, что стационарные организации в любом случае оказались для меня провалом. Мне бы не хотелось позорить свою семью новостью о том, что их дочь или сестра — какая-то ненормальная.

Я закрываю дверь в свою спальню, одну из самых больших, с роскошным золотым и меховым покрывалом и комодом с гранитной столешницей. У правой стены стоит викторианский кремовый шезлонг, на стёганных подушках расшитые золотом чехлы.

Я надеваю свое простое черное бикини и расчесываю пальцами свои короткие волосы, прежде чем быстро взглянуть в зеркало. Если я делаю глубокий вдох, мои ребра выпирают наружу. Я чувствую себя подавленной, и чтобы побороть эту угасающую эмоцию, я обычно прыгаю на кровать и нахожу порно для просмотра. Мастурбирую, пока все не растворится в блаженстве.

Все должно измениться, напоминаю я себе. Поэтому я отступаю от кровати и перестаю теребить пальцы.

Раздается стук в мою дверь.

— Ты голая? — спрашивает Райк.

— Нет?

Он входит.

— Ты в порядке?

Я сглатываю комок в горле. Жаль, что здесь нет Ло. Он заставил бы меня чувствовать себя лучше. Может быть, даже не сексом. Он просто бы улыбался, целовал меня, говорил, что я красивая, и говорил: «К черту их». Потому что в конце концов мы были единственным, что имело значение друг для друга. Все, что мне было нужно, это он.

— Я ненавижу людей, — выпаливаю я.

Мы с Ло избегали всего мира, потому что боялись насмешек. О том, как люди будут воспринимать нас. Мы создали пузырь вокруг себя, наполняя его ложью и страданием, пока он в конце концов не лопнул.

— Значит, теперь ты обобщаешь весь мир из-за трех злобных девчонок? — он берет с комода украшение в виде парусника, переворачивая его во время разговора. — Четырех, если ты хочешь включить сюда свою провоцирующую сестру.

— Я много преувеличиваю, — говорю я ему. — А если кто и провоцирует, так это ты.

Райк издает долгий сухой смешок.