Рикошет. Высокое напряжение. Инферно. Полное блюдце секретов

Белкин с силой треснул по рычагу. Медсестра, сидящая напротив, вздрогнула и предупредила:

— Поосторожнее, молодой человек.

— Я не хотел. Слышно плохо.

Белкин отрешённо уставился в пол. Как странник, перенёсший ради какой-то своей цели долгую дорогу, но только в самом конце понявший, что путь его был напрасен.

Через минуту он обратился к девушке:

— Как до города можно добраться?

— На электричке.

— Когда ближайшая?

Медсестра взглянула на висящее над её столом расписание.

— Через час. Летом, как обычно, пути ремонтируют, поэтому электрички реже ходят.

Вовчик глубоко вздохнул:

— Я позвоню ещё?

— Пожалуйста.

Он снял трубку старенького больничного аппарата и закрутил диск.

— Тань, это я, Тань. Я опоздаю на день рождения, Тань… Такое дело, знаешь. Я потом объясню! В области я, в области. Казанову подранили. Я у него сейчас. Я не хотел, Тань… Тань… Подожди…

Вовчик оторвал трубку от уха и медленно положил её на рычаг.

Медсестра опустила глаза, ковыряясь в каких-то бумажках.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Вовчик взглянул на часы. 21:30. Чёртово время. Почему нельзя его где-нибудь взять? Или купить? Купить время? Интересно. Бред какой-то.

Домой он, в лучшем случае, приедет за полночь. Если вообще приедет.

Он поднялся и побрел к выходу из больницы, закинув на плечо поясную сумку Казанцева с пистолетом и «ксивой» внутри. Сам Костик находился на операции в одной из палат местной больницы. Рана была не очень серьёзной, но последствия могли оказаться непредсказуемыми. Однако, по словам хирурга, процентов семьдесят, что всё обойдётся.

Черепа Белкин ещё на станции сдал в местное отделение, вызвав машину из будки билетера. Сержант-водитель, приехавший на стареньком, еле живом УАЗике, подкинул Вовчика до больницы, пообещав договориться с начальством, чтобы Новикова держали до утра.

Белкин вышел на улицу и отправился на остановку, где, постояв немного, понял, что общественный транспорт в данном месте — давным-давно забытая роскошь. Поэтому, боясь опоздать на электричку, он пешком двинулся на станцию.

* * *

Сергей открыл глаза, но тут же зажмурил их от ударившего, словно ножом, электрического света. По инерции он поднял голову с подушки, но чья-то рука, схватив сзади за волосы, вернула его в исходное положение. В горло уперлось острие узкого лезвия.

— Лежать. И тише, а то голосовые связочки повредим.

В комнате находилось трое. Напротив, усмехаясь, стоял высоченный парень с вытянутой как дыня, головой, с узкими изогнутыми бакенбардами и зализанными назад сальными волосами. Короткая, не по размеру чёрная куртка с затёртыми до белизны локтями, вылинявшие брюки и надетый на правую руку шипованный кастет. Ничего видок. Впечатляет. Второго, стоявшего позади кровати, Сергей видеть не мог. Он только чувствовал его руку, крепко вцепившуюся в волосы. А нож давил в шею с такой силой, что Сергею начало казаться, будто лезвие давно уже впилось в плоть.

Сергей даже не пытался кричать — он решил, что крик вызовет ужасный приступ боли. Ситуация напоминала снившийся ему постоянно кошмар: к нему домой приходят страшные монстры и пытаются убить его. Сергей сначала бросается к дверям, но замок ломается, а когда их руки протягиваются к его горлу, он кричит. Но крика нет. Только судорожные конвульсии гортани. А затем он улетает. В безграничное небо. На огромной скорости, на небывалую высоту… Спасительную высоту.

Сейчас он очень хотел улететь…

Третий вязал ему ноги. Белой бельевой верёвкой, приготовленной, наверное, заранее. В облике этого парня мелькнули знакомые чёрты. Когда же тот поднял на секунду глаза, Сергей сразу вспомнил — именно он предложил ему комнату на вокзале.

Господи, по сколько ж им лет? Не больше пятидесяти на троих. Но они не играют в «полицейских и воров»… Они хотят…

— Молодчинка, не дёргаешься. Это, кстати, правильно. Теперь хотелось бы поговорить по-деловому.

— Что вам надо? — еле выдавил из себя Сергей.

— Мы не любим жадных людей. Циркуль, ты любишь жадных людей? Во, не любит. Надеемся, ты не жадный мужик. Надо бы поделиться.

— Чем, чем поделиться?

— Денежками. Это такие бумажки. Которые ты получил недавно из какого-то Красногорска. Много, много бумажек.

— Я не получал ничего, — полушепотом ответил Сергей. Капелька пота сползла по щеке и упала на подушку.

Удар по животу ребром ладони заставил его стиснуть зубы от боли. Автоматически он хотел согнуться, но не смог — ноги удерживала верёвка, а голову — рука.

— Тихо, тихо, чувачок! Не надо нас лечить. И злить понапрасну, — длинный парень поигрывал кастетом в руке. — Ночь предстоит долгая. Пока мы не договоримся, мы не покинем этот уютный уголок и всё время будем делать тебе немножко больно. Быстренько, быстренько вспоминай, где там «бабульки». Мы, конечно, можем сами поискать, но, как говорят менты, хочется чистосердечного раскаяния.

— У меня нет денег, я же получил их по безналу… — тяжело дыша, произнёс Сергей. — Можете искать. Придурки.

— Насчёт придурков мы потом побеседуем, отдельно, — высказался второй. — В дополнительное время. Циркуль, проверь-ка сумочку.