Рикошетом в грудь

Собственно, вероятно, именно сила этого захвата и не пускала реальность в ее сон. Казалось, что не Катя, а Алхимик определяет, когда ей проснуться можно, так уверенно и по-хозяйски он обнимал ее. Будто отгонял наступивший день, не позволяя тому вмешиваться в их отдых, да и ее мысли прочь отсылая.

И вроде уже даже вот-вот вынырнет из дремы, а все никак не желает покинуть хрупкую грань между бодрствованием и сном. Из последних сил удерживает себя в этой неге, уж очень непривычно и сладко. Нет желания в реальность возвращаться…

Но у той, у реальности, в смысле, свои планы, конечно… Или у Гриши, скорее.

Ощутила легкое, мягкое, но дразнящее прикосновение губ к виску, незнакомое, но очень будоражащее, оказывается, покалывание от мужской щетины на подбородке.

— Как насчет того, чтобы позавтракать, пока все не остыло… Или пообедать, если соотнести со временем. А потом продолжить… валяться в кровати дальше? — тихий, полный потрясающей хрипотцы, шепот почему-то таким соблазнительным и одновременно щекотным показался!

Улыбнулась невольно, еще и глаза не успев открыть! И как-то явно в его голосе намек на то, что сон там на последнем месте предполагается, звучит же!

— Обычно, я в выходной отсыпаюсь до упора. Но это потому, что слишком устаю, чтоб думать про еду. Да и лень силы тратить, обхожусь бутербродами. Однако, если есть вариант… — также смешливо выдохнула Катя и только потом глаза приоткрыла.

В спальне было темно. Ощущалось, что хозяин привык отсыпаться днями. Явно шторы, как в отелях, «блэкаут». Катя все подумывала себе такие купить, да не доходили руки, в редкие выходные не хотелось таким вот заниматься…

Хотя и дел-то у нее не было вне работы, если хорошенько подумать. Катя уверенно в трудоголизм скатывалась, иногда ощущая себя так, будто живет только в больнице, а все, что за ее пределами, воспринималось ненастоящим, словно на черновике написанным карандашом, ненатуральным.

Да, понимала все: и про жизнь в авральном темпе; и про смещение акцентов; и про то, что ей бы надо как-то внимание перенести на что-то вне пределов палат и пациентов. Потому что там постоянная угроза смерти людей и ответственность за их жизнь держали в таком тонусе и на таком адреналине, что только это настоящей реальностью и виделось. Потому когда-то и решила на такие танцы начать ходить: загружая тело физически, училась переключиться на совершенно противоположные эмоции. Да и развивали они в ней ту женственность, которой изначально Катя, казалось, вообще не обладала, смягчали резкость.

Но этого не было достаточно, наверное.

У нее ничего в жизни-то и не было больше, кроме амбиций и карьеры.

Девочка из глубокой провинции, приехавшая покорять столицу и специальность, готовая зубами и ногтями выкарабкиваться на вершину, работать над собой, стремясь стать такой, какой когда-то давно в голове себе образ сама нарисовала… Когда их с отцом мать бросила, ничего не объяснив маленькой Кате, просто ушла. Больше и не видела ту.

Она до сих пор не понимала причин разрыва родителей, отцу тяжело было об этом говорить, а Катерине не хотелось расстраивать человека, который всю свою жизнь по итогу, ей посвятил, ни разу не обидев и выкарабкиваясь в той ситуации так, как мог или умел. Потому и характер, наверное, у нее такой, не хватает чаще мягкости и женственности, мужской напор вылазит вперед. Зато пробиваться ее отец научил, во многом воспитывал, как сына, наверное.

Этот же поход в ночной клуб… Он как глоток свежего воздуха для Кати, с одной стороны, был. Ну и как встряска предполагался, кроме основной причины, чтобы все же извиниться перед Гришей. А вышло… Ну, в общем, она такого не планировала совершенно.

С любыми отношениями все всегда у нее сложно было. Не умела Катя находить компромисс и подстраиваться в личном, чего от женщины ждут априори, не готова была поступиться правом своей жизнью управлять, не сравнимы были для нее приоритеты работа\отношения… Может, потому, что не верила в реальность их долгосрочности, не наблюдая подобного примера в своей жизни.

До вчерашней ночи у нее и секса-то уйму времени не было, сейчас и не вспомнит когда… Так что да, не планировала и не ждала.

Но вот жалела ли?.. Нет, кажется. По правде, она не могла отвести глаза от лица Алхимика, черты которого едва рассмотреть была в состоянии в этом полумраке. Но его глаза… Катя в те проваливалась!

Нет, сожалений ни грамма! Внутренний восторг и будоражащее удовлетворение!

В этот момент, Григорий, как почувствовав ее эмоции и мысли угадав, медленно расплылся в потрясающе довольной усмешке.

— Готовить не нужно. Уже все доставили, ангел. Горячее, ароматное, на любой вкус, тебе вообще по этому поводу заморачиваться не придется. Только встать, покушать и дальше валяться с полным правом, — подмигнул, обведя большим пальцем ее щеку, потер чуть нижнюю губу, которую за ночь искусал.

А ее истомой жаркой свело, в животе огоньки вспыхнули… И ведь спала только что, и полностью удовлетворенная вроде бы!