Рилла из Инглсайда

— Нам надо обеспечить отток крови от ее головного мозга, — сказала Сюзан, — и, если эта бутылка не поможет, посмотрим, на что способен горчичник.

Гертруда почувствовала себя лучше и снова стала держаться мужественно. Лорд Китченер поехал в Грецию, после чего Сюзан предсказала, что Константин скоро одумается. Ллойд Джордж [80]начал забрасывать союзников Англии требованиями обратить внимание на боевую технику и вооружения, и Сюзан заявила, что он еще себя покажет. Храбрые анзаки [81]отступили с Галлиполийского полуострова, и Сюзан одобрила этот шаг, правда, с оговорками. Началась осада Кут-Эль-Амара [82], и Сюзан внимательно изучала карты Месопотамии и осыпала оскорблениями турок. Генри Форд [83]отправился в Европу, и Сюзан бичевала его своими саркастическими замечаниями. Сэра Джона Френча сменил сэр Дуглас Хейг [84], и Сюзан, с сомнением покачав головой, высказалась в том духе, что менять коней на переправе — плохая политика. Ни одно перемещение фигуры на громадной шахматной доске, будь то король, слон или пешка, не ускользало от внимания Сюзан, которая когда-то читала лишь гленские «Заметки».

— Было время, — говорила она с грустью, — когда мне дела не было до того, что происходит за пределами нашего острова, а теперь меня тревожит даже зубная боль русского царя или китайского императора. Это, возможно, расширяет кругозор, как сказал доктор, но причиняет глубокие душевные муки.

Когда вновь пришло Рождество, Сюзан не стала накрывать места за праздничным столом для отсутствующих. Два пустых стула — это было слишком даже для Сюзан, которая еще в сентябре надеялась, что на Рождество вся семья уже будет в сборе.

«Это наше первое Рождество без Уолтера, — писала Рилла в тот вечер в своем дневнике. — Джем иногда уезжал на Рождество в Авонлею, но Уолтер — никогда. Сегодня я получила письма от него и от Кена. Они все еще в Англии, но предполагают, что очень скоро будут в окопах. А тогда… но я надеюсь, мы как-то сумеем это вынести. Для меня самым странным из всего странного, начавшегося в 1914 году, стало то, как мы научились выносить прежде казавшееся невыносимым… и продолжать жить так, словно происходящее в порядке вещей. Я знаю, что Джем и Джерри в окопах… что скоро там будут Кен и Уолтер… что, если один из них не вернется домой, мое сердце разорвется от горя… однако я продолжаю работать и строить планы… а порой даже радуюсь жизни. Да, бывают минуты, когда нам по-настоящему весело — всего лишь недолгие минуты, когда мы не думаем о войне, а затем… мы вдруг вспоминаем… и это еще мучительнее, чем если бы мы думали о ней постоянно.

День сегодня выдался пасмурный и мрачный, а вечер, как говорит Гертруда, достаточно бурный, чтобы удовлетворить любого романиста, ищущего подходящего пейзажа для убийства или тайного бегства влюбленных. Струйки дождевой воды на оконных стеклах похожи на текущие по лицу слезы, и ветер воет в кленовой роще.

Минувший рождественский день не был приятным ни в каком отношении. У Нэн разболелся зуб; Сюзан ходила с красными глазами и, чтобы мы не догадались, что она плакала, напускала на себя легкомысленный вид, производивший странное и пугающее впечатление, а у Джимса весь день был ужасный насморк, и я опасаюсь крупа. У Джимса этой осенью уже два раза был круп. В первый раз я перепугалась чуть ли не до смерти, так как дома не было ни папы, ни мамы… папы, как мне кажется, всегданет дома, когда у нас кто-нибудь заболевает. Но Сюзан оставалась хладнокровной и точно знала, что надо делать, так что к утру Джимс был здоров.