Рильме гфурку

— Быть может, Хэндерган, быть может, — охладил его пыл Хаулион. Вероятно, он собирался этим ограничиться, но потом все же снизошел до объяснений: — В последнее время благодаря вашим усилиям (Фрэнк понял, что речь идет об усилиях землян) у нас много разговоров об этой вашей идее с компьютерами и архивами. Мы даже больше стали общаться друг с другом, элиант усмехнулся. — Как вам уже известно, никто не может запретить элианту принять ваше предложение и дать вам доступ к хранилищам, равно как никто не может и заставить его это сделать. Но каждый может счесть такое действие изящным или неизящным, в той или иной степени. Очень многие вообще безразличны к этой идее, но ее сторонники и противники, если не договорятся, могут объявить друг друга гфурку, а это, как вы понимаете, нежелательно, хотя и не приведет ни к чему более страшному, чем взаимный бойкот ряда элиантов, которые, возможно, и так не перемолвились бы ни словом за всю жизнь. Так что я не могу вам пока сказать ничего определенного. Но я склонен поддержать вашу идею.

Новости распространяются быстро. В скором времени об успехах компьютерного проекта, хотя пока что и относительных, говорили по всей Миссии. Кажется, это не очень нравилось Мюллеру и тем, кто за ним стоял они предпочли бы, чтобы к проекту относились как к самой заурядной сделке, интересующей исключительно Торговый Отдел; но, тем не менее, тема эта каким-то образом привлекла всеобщее внимание, даже потеснив на время спортивные события, основной предмет разговора между людьми разных профессий. Конфиденциальный рапорт Дипломатического Отдела извещал о нарастании общественной активности среди элиантов; образовывались новые лантины и расширялись прежние, по косвенным признакам можно было судить, что Хаулион сказал правду — элианты действительно стали больше общаться между собой. Последний раз такое оживление наблюдалось, когда шли переговоры об открытии на планете Земной Миссии. Последовавшая затем попытка контакта со стороны зурбицан не вызвала подобных процессов — отвращение элиантов было слишком единодушным и не требовало обсуждений.

Хаулион все еще медлил с приобретением компьютера, но несколько элиантов уже сделали свои заказы. Ожидалось, что не сегодня-завтра земляне получат легальный доступ к первому из хранилищ. Работы у Фрэнка в эти дни было более чем достаточно, а вскоре должно было стать еще больше. И вот как-то раз под вечер, оторвавшись от монитора и помассировав усталые глаза, он решил немного прогуляться по степи. Выйдя из корпуса, Фрэнк почти в упор столкнулся с Моррисоном, который шел куда-то с озабоченным видом. Экзоэтнолог никак не реагировал на инженера, пока не налетел на него.

— Что с вами, Эдвард? Вы приобрели привычку ходить во сне? В последнее время, правда, столько дел, что скоро и у меня появится такая привычка.

— А, Фрэнк… Черт знает что такое творится… То есть я, конечно, не вас имею в виду. Видите ли… да нет, это полная чушь. У вас какой уровень допуска? — внезапно спросил Моррисон.

— Разумеется, A. Я занимаюсь всеми инфокоммуникациями Миссии, вы что, забыли?

— А, ну да, да… Конечно. Понимаете ли, поступила конфиденциальная информация… якобы информация чрезвычайной важности. Она действительно была бы чертовски важной, если бы была правдой. Но она не может быть правдой! Элианты на это не способны!

— Да о чем, в конце концов, речь? — воскликнул Фрэнк, теряя терпение.

— О том, что элианты будто бы собираются уничтожить грумдруков.

— Вот как? — Фрэнк, разумеется, был удивлен, но отнюдь не считал подобное невозможным, помня об отношениях между расами.

— Говорю вам, это совершенная чепуха! Разумеется, элианты терпеть не могут грумдруков. Одно упоминание о них — это рильме гфурку. И они были бы рады, если бы грумдруки исчезли. Но перебить их своими руками?

— А почему нет? Ведь у элиантов нет морали в нашем понимании. У них есть понятия «изящно» и «неизящно». Грумдруки неизящны, причем не только внешне, а со всех точек зрения. Так почему же…

— Фрэнк, вы когда-нибудь видели таракана?

— Нет. Ведь эти твари уничтожены сто лет назад.