Рим должен пасть

После нападения неизвестного отряда степняков, оказавшихся родственниками плененных девиц, на обоз Магона Иллур привез морпеха к себе в кочевье, находившееся примерно в двадцати километрах от Неаполя. Как мог, объяснил, что теперь они друзья, а не враги. Это Леха быстро понял, даже не зная языка. Особенно после того, как ему принесли скифские доспехи, привели коня и выделили отдельную юрту рядом с богато украшенным жилищем самого Иллура. Вообще, местный вождь оказался нормальным мужиком, добро не забыл и даже женщину дал. Так что первые дни своего пребывания в Крыму Леха провел вполне сносно — ел, пил, отдыхал, тискал на кошме красавицу, оказавшуюся наложницей восточного типа, подаренной ему для совместного проживания.

А потом состоялся «разговор» с вождем. Леха по-скифски, ясное дело, не понимал, а Иллур другого языка тоже не ведал. Не было особого смысла. Переговорами обычно занимался толмач, но в тот момент его рядом не оказалось. Тем не менее, они быстро пришли к общему знаменателю. Помогли международные жесты, которыми оба темпераментных бойца владели в совершенстве. Матерились оба, когда выходили из себя, тоже знатно, только каждый на своем родном наречии. Спустя час такого «разговора» Леха понял, что Иллур оценил его, как воина, и предлагал ему стать членом своего отряда. Рабом его, как и предвидел Федор, делать никто не собирался. Только иноземец обязан научиться воевать, как настоящий скиф. Леха согласился. И начались тренировки.

Целый день с утра до ночи бывший морпех учился скакать на коне и стрелять из лука. Конь у него был что надо, не единожды выбрасывал его из седла, но это только раззадоривало морпеха. И, в конце концов, он научился усмирять скакуна. Да и лук ему подарили знатный, он такого никогда и не видел. Мудреный двояковогнутый лук, что принес ему однажды утром бородач в блестящем нагруднике и таком же шлеме, состоял из двух рогов и бил почти на двести метров. На концах его имелись костяные наконечники, чтобы увеличить силу (как ему объяснили позже) и без того, на взгляд морпеха, тугой тетивы.

Когда Леха в детстве смотрел фильмы про кочевников, он думал, что тетиву все натягивают одинаково. Чего там сложного — взял в руки лук и тяни тетиву к животу. То есть к груди. Но скифы натягивали тетиву к плечу, причем стрелять могли с обеих рук. И проделывали то же самое на скаку, что твои циркачи. Только для них это являлось не столько забавой, сколько суровой необходимостью. Жить в степях без подобных навыков невозможно — если не ты, то тебя.

Поначалу у Лехи совсем не получалось, и скифы, приставленные Иллуром для обучения благоприобретенного брата воинскому искусству, над учеником откровенно посмеивались, если не сказать — издевались. Ведь то, что они объясняли здоровенному парню, любой ребенок в их племени знал едва ли не с рождения. Но однажды Леха не выдержал и дал одному из учителей по сопатке, — нечего ржать над новобранцами. Тот обиделся, выхватил меч и хотел его зарубить, в гневе позабыв, что перед ним неприкосновенный друг самого вождя племени. Но не на того напал. Леха быстро лишил его оружия, сбил с ног и едва не сломал шею. А потом взялся за остальных, расшвыряв их вокруг дерева, где висела мишень. К счастью не успел никого покалечить — подоспел сам Иллур, быстро объяснивший ученику-обидчику и потерпевшим-учителям, что с Лехой надо обращаться повежливей. Да Ларин и сам это быстро понял.

С тех пор морпеха зауважали. Даже сам поверженный учитель несколько раз обращался с просьбой научить его столь эффективным приемам боя под странным названием «караэчтэ», опробованным им на собственной шкуре. Ничего даже близко похожего он раньше не видел. Ведь скифы всегда вели войну только верхом, никогда не спешивались. Надеялись больше на свои луки, хотя и поклонялись мечу. А избитый Лехой учитель оказался из видных воинов, гордившихся своим мастерством по праву. И тут такой конфуз! Леха пообещал научить, но позже. Когда сам овладеет стрельбой из лука и остальными премудростями кочевников.

За месяц упорных занятий он освоил все необходимые азы, учителя остались довольны. Кроме изучения древних боевых искусств степняков, морпех даже научился немного разговаривать на местном наречии, подкрепляя разговор общепринятыми жестами. И неожиданно для него новые приятели тоже усвоили многие русские ругательства. У них это неплохо получалось. А скифский акцент придавал матерным выражениям даже некоторый шарм. Да и сами бородатые воины веселились от души, повторяя за Лехой эти фразы и пытаясь понять по жестам, что же они на самом деле значат.