Рим должен пасть

Голова болела. Глаз тоже. А что еще ожидать, когда тебе вместо рукопожатия, шерстяного одеяла и рюмки водки, полагающейся спасенному в море, без лишних разговоров въезжают в глаз оголовьем короткого меча? Потом связывают и бросают в узкий кубрик где-то на самом дне мокрого трюма, в котором кроме вонючих мешков с какой-то тухлятиной и крыс ничего нет. В общем, мирно войти в контакт с «киношниками» у морпехов как-то не получилось. Но на борт неизвестного корабля они все-таки попали. Хотя и не так, как рассчитывали вначале.

Мокрых рыбаков, вцепившихся в брошенную сверху веревку с узлами, втащили на палубу квинкеремы и, прежде чем они хоть что-то успели рассмотреть, оглушили крепким ударами по голове. Точнее — попытались. Но не зря ведь морпехи срочную служили. Сдаваться были не приучены. Даже усталый, в неудобном спасжилете, Федор успел разбросать троих мужиков, одетых в темно-синие кожаные доспехи с металлическими пластинами на груди. Но четвертый все же достал его, точным ударом массивной рукояти в бровь. Хорошо, не в висок.

За время ближнего боя Федор успел заметить короткую схватку в исполнении рядового, саданувшего ребром ботинка по колену ближайшего «спасителя». Еще одного Ларин вышвырнул за борт в полном боевом облачении и, отбиваясь затем сразу от троих, орал при этом благим матом:

— В очередь, сукины дети! Я вам покажу морскую пехоту!

Однако «киношники» взялись за щиты, прижали бравого солдатика к борту, оглушили древком копья, связали и бросили в трюм корабля, догоняющего остальной караван.

Леха опять очнулся вторым. Подергался, попытался освободиться от веревок, но вскоре затих. Понял, не судьба. Спеленали пленников на совесть, вполне профессионально. Потом заметил Федора, подкатился ближе, изловчился и прислонился спиной к борту в двух шагах.

— Как думаешь, сержант, что это за мужики? — спросил Леха, перекосившись на бок и сплюнув кровавую слюну. — На богатеньких любителей истории не сильно похожи. Больно ловко дерутся.

При «спасении» ему, кажется, выбили пару зубов, и он теперь сильно шепелявил. Но от этого не выглядел особенно расстроенным. И сразу было видно, что намеревался вернуть должок обидчикам при первом же удобном случае. У Федора зубы остались целы. Повезло. И, в отличие от Лехи, он в драке много не разговаривал. Просто валил «киношников» одного за другим, пока самого не свалили.

— Да и вообще, где это мы? — продолжал изумляться Леха. — Больно странно все как-то. Ни фонарей не видно, ни антенн, ни лебедок. Ладно, пусть они древнюю баржу восстановили. Но без сигнальных огней все равно ходить нельзя, правила навигации запрещают. Обязаны быть. На носу, на мачте, на корме. Кто этих кретинов вообще из порта выпустил?

— Не знаю, — ответил Федор, превозмогая головную боль. — Главное, мы на корабле. Время покажет…

Он прислушался. К методичным скрипам шагов над головой добавился резкий переливчатый свист, словно кто-то дул в боцманскую дудку, затем скрежет дерева о дерево и отчетливый всплеск. Совсем рядом. Затем корабль замедлил ход.

— На весла перешли, — заметил сержант, — видать, берег близко.

Судя по всему, прямо над ними располагалась одна из палуб, где сидели гребцы. И было их немало. Когда квинкерема перешла на весельный ход, палуба задрожала от синхронных движений десятков накачанных тел. А массивный корабль стал рывками продвигаться вперед.

«А действительно, — подумал как-то отстраненно Федор, в ушибленной голове его сами собой всплывали отрывочные сведения из истории древних войн, — где это мы? Уж, не к солдатам ли Карфагена в плен попали? Но откуда они, черт побери, взялись посреди Черного моря? Хотя, если на то пошло, насчет названия моря тоже нельзя ручаться».

— Как думаешь, командир, — не унимался Леха, прерывая его размышления, — эти психи нас сразу повесят или еще пытать будут? Они могут. Видел, какие у них рожи? Опять же, если нас отпустить, мы их в ментуру сразу сдадим. Напали в море на честных рыбаков, захватили… Федь, а может, это пираты? Хотя, на парусниках — вряд ли. Кого они догонят на паруснике? Да и стоит он как сотня скоростных катеров. Это кто-то богатенький балует. Грохнет, за борт выбросит, и никаких концов. Такие что хочешь сотворят, ничего не побоятся. Если что — адвокаты всегда отмажут.

— Не знаю, — ответил Федор, пытаясь вспомнить, как выглядела палуба корабля. Ничего не получалось. В памяти всплывали только руки, ноги, фигуры. Некогда было в драке оглядываться. Захват, контакт, рывок, бросок или удар. — Вроде, и вправду никакого современного оборудования не было.

— И я про то же. Как их вообще в море выпустили?