Рим: история города

Я спросила Шарлотту об Арчи, и вот что она рассказала… Он был великим певцом, выступал в «Ковент-Гарден». Это оперный театр в Англии… Несмотря на частые телефонные звонки с приглашениями из больших оперных театров Милана и Нью-Йорка, Сан-Франциско и Парижа, Берлина и Рима, собственную певческую карьеру он забросил и стал готовить певцов, еще более великих, чем он сам. Думаю, Шарлотта здесь немного ошиблась, потому как я была в римской опере, и великим театром его не назовешь. Это театр, заполненный дамами в мехах, а на сцене болгарские сопрано поют в «Мадам Баттерфляй».

У римского оперного театра много проблем административного плана, чем и обусловлено снижение певческих стандартов. В 1991 году театр стал жертвой неофициальной партийной колонизаторской схемы, когда управление было передано христианскому демократу Джанкарло Креши. За короткие, но «творческие» два года в качестве директора Креши обанкротил театр, который до него имел хотя и небольшой, но стойкий доход. Он выплачивал непомерно раздутые гонорары звездным певцам, а обслуживающему персоналу выдал невероятно дорогую форму: так он надеялся повысить международный статус театра. Не получилось. Его преемникам, здравомыслящим людям, пришлось пройти долгую, нелегкую дорогу для того, чтобы вернуть хотя бы прежний скромный уровень. На заре тысячелетия дирижерскую палочку вручили Джузеппе Синополи, чье пристрастие к немецкому романтизму обещало превратить римлян в поклонников Вагнера. Умеренное влияние директора театра, Франческо Эрнани, оказалось, тем не менее, чрезмерным для маэстро, и он подал в отставку, даже не начав работать. Появление в репертуаре Верди, возможно, позволит театру заплатить долги. С таким именем, как у него, Эрнани просто обязан сделать это: много ли вы найдете людей, именем которых названы оперы?![42]

Рим часто увлекался невыигрышными делами. Вспомните Стюартов и двор якобитов XVIII века. После того как Стюартов бросили главные католические державы Европы — Франция и Испания, — папы долгое время продолжали оказывать им благодеяния, давали кров, а иногда и деньги. В такой лояльности есть, разумеется, удивительное благородство. Младший из двух наследников-якобитов, Генрих (о нем писал Хорас Уолпол в 1740 году) был назначен деканом Священной коллегии и епископом Остии. Герцог Йоркский имел даже шанс стать папой, но ему, как и до того кардиналу Вулси, высшее церковное руководство отказало в связи с политическими проблемами Англии. После смерти Якова III в 1766 году даже папство пошло на компромисс. После трагического фиаско восстания 1745 года Красавец Принц Чарли ко двору отца не вернулся. Однако, когда он снова появился в Риме, называя себя Карлом III, папа отказался признать его королевское достоинство. Растолстевший, грубый и в манерах, и в речи, уже не такой Молодой Претендент умер практически без друзей в палаццо Мути в 1788 году на руках своей дочери, графини Альбани. Королевский герб давно убрали по распоряжению Климента XIII (1758–1769).

В этой истории имеется и трогательный момент: Георг IV Ганновер обеспечил кардинала Генриха Стюарта хорошей пенсией после наполеоновской оккупации Рима. Богатый прелат был ограблен революционерами до нитки, а потому принял милость старого врага. Он умер в 1807 году, а Пий VII поручил Канове изготовить памятник Стюартам. Он и сейчас стоит в соборе Святого Петра. Претендентам XIX столетия повезло больше, чем их предшественникам XVIII века. Стюартам было позволено насладиться продолжительными «римскими каникулами». Возможно, они нашли некоторое утешение в том, что получили лучшее образование своего времени.

Глава одиннадцатая Путешественники XIX века. «Чайная Бэбингтон»

Я молода, красива и живу в Риме; дорогой господин Пруст, как следует понимать вашу книгу?

Из письма американской читательницы Марселю Прусту

Можно рассматривать эту книгу как череду бесед, как если бы мне повезло встретиться с вами, дорогой читатель, на улицах Рима. За все это время мы почти не касались вопроса еды. Должен признать, и вам подтвердят это мои друзья, что на меня это совсем не похоже. Я то, что римляне называют una bonne forchetta[43], что означает — поесть я люблю. Мы с вами прошли более половины пути и не остановились позавтракать. Поговорим же о моем любимом ресторане и о времени его создания — 1950-х годах. Предлагаю пообедать — cenare, а заодно умнем и второй завтрак — pranzo.