'Рим, конечно Рим!' или 'Итальянское танго'

Решив не углубляться в размышления, Кристина наскоро приняв душ, укуталась в темно-синий длинный халат, обнаруженный в шкафу среди других абсолютно новых вещей. В спальне уже потрескивали дрова в камине, а на столике, придвинутом к ложу, стоял серебряный поднос с хрустальным бокалом, маленький серебряный чайничек, заполненный горячим молоком, вазочка с крохотным печеньем и одинокой розой в высоком бокале. Кристина вновь почувствовала как голодна - лишь утром ей далось перехватить чашку кофе с бисквитом. Поэтому первым делом она съела все печенье, не заметив, как опустела вазочка. За этим занятием её и застал Стефано.

- Ну как, малышка, все в порядке? - он окинул взглядом гостью и столик с пустой вазочкой. - Ах, я старый олух! Как я не сообразил, - вы ведь голодны! Не спорте! Нимфа резвилась в пруду, пока сотни ртов с удовольствием уничтожали шедевры пиршественного стола.

Стефано достал из кармана радиотелефон и отдал короткие распоряжения на кухню. Он уже успел переодеться, по-видимому, в домашний костюм, мягкая шерсть свободного пиджака выглядела уютно, а в распахнутом вороте трикотажной рубашки виднелась смуглая шея и часть груди с серебристыми волосками.

- Я испортила ваш парадный костюм?

- Девочка, теперь до семидесятилетнего юбилея он мне не понадобится. А за это время я подберу себе новый.

- Вы все время подшучиваете надо мной. Потому что я приехала из слаборазвитой страны и плохо ориентируюсь в этой жизни. Многое мне, конечно, кажется непонятным. Но я убеждена, что в вашем шкафу найдется ещё дюжина смокингов, - выпалила Кристина. - И комплимент вы мне сделали нечестно - я была вся испачкана косметикой, которая, как меня убеждали, не растекается в воде.

- А в слезах - очень даже! Вы же плакали, малышка, горько плакали. Я довольно долго наблюдал за вами - любовался. Под луной ваше тело на серебристой воде, действительно, выглядело как мраморное. И эти чудные волосы... - Стефано кончиками пальцев коснулся длинных светлых прядей.

Дверь распахнулась. Два официанта вкатили двухэтажный столик, уставленный разнообразными деликатесами.

- Это все вам. И чтобы крошки на тарелках не осталось. Жуйте. А я расскажу вам вашу историю. - Стефано сел в глубокое кресло, придвинув его к кровати, на которой полулежа ужинала Кристина.

Она вначале сделала попытку переместиться в кресло, но Стефано остановил ее:

- Уставшие красивые девочки у нас в стране обычно ужинают в постели. Если, конечно, они мои гостьи.

Кристине пришлось переместиться в кровать и, укатавшись в голубые атласные пуховики, позволить разместить над своим животом специальный столик. Вот это ситуация! Есть полулежа тремя вилками в присутствии настоящего аристократа, да ещё нечто такое, что и видишь в первый раз!

Она робко коснулась вилкой затейливого блюда, не зная, как положено по этикету расправляться с такой едой.

- Забудьте условности, девочка. Забудьте все - вы юны, здоровы, голодны, в конце концов вы отлично поработали - так ешьте! Рвите перепелок руками, вгрызайтесь в ананас! Не бойтесь смутить меня. Я не ударю лицом в грязь на королевском приеме, но могу разделить трапезу и с портовыми грузчиками. Всякое пришлось повидать в жизни. Но больше всего я ценю в людях естественность.

Со вздохом Кристи приступила к выполнению указаний хозяина дома и через пару минут, действительно, забыла о всяких условностях. Яства были столь вкусны, а её собеседник столь добр и прост, что в этой прекрасной спальне она почувствовала себя как дома.

- Так я начинаю свой рассказ? - Антонелли внимательно посмотрел на гостью, - она одобрительно кивнула. - Вы из Москвы... Семья средняя, интеллигентная, бедная. Простите, - это по нашим меркам. Умненькой красивой девочке очень нравились иностранные кинофильмы-сказочки о красивой жизни, вроде "Римских каникул". Впрочем, это старый фильм, вы, наверно, не видели...

- Видела! - с полным ртом буркнула Кристи.

- Девочка носит дешевую одежду, заглядывается на красивые витрины... Она мечтает о шикарном автомобиле, уютном доме и благородном юном кавалере, способном дать ей счастье...

Кристина искоса поглядывала на сочиняющего ей биографию итальянского богача, удивляясь тому, насколько банальными и примитивными оказывались при взгляде со стороны её самые заветные желания.

- Хорошенькая девушка вправе мечтать о роскоши, удовольствиях, празднике, - продолжал Стефано, - а жизнь скудна, тосклива, бесперспективна... Девочка рискует - и как-то проскакивает на передовую, чтобы её заметили, дали шанс... Пришлось, наверно, поступиться принципами, внушаемыми семьей, и девочка выиграла! Ее заметили, пригласили работать в Рим!.. Грезы стали реальностью. Но вот уже скоро умненькая наблюдательная девочка начинает замечать, что рекламный блеск "вечного города" обманчивая шелуха. А за ней корысть, расчет, эгоизм... Гостья оказывается в стороне, на обочине чужого праздника. - И тогда она горько плачет о своей загубленной юности, об увядающей мечте...