«Рим, конечно Рим», или «Итальянское танго»

— Ищешь себе приключений на жопу, детка, — веско процедил сквозь зубы Фил, увидев спутника Кристины с сомнительной внешностью кавказского торгаша.

Эта фраза стала лейтмотивом внезапного отъезда Кристины. Конечно, её бы с восторгом проводили в Италию, но не в такой компании и не для какой-то там работы на ферме. Санту подозревали в самых низменных намерениях — от торговли наркотиками до сутенерства, а у Кристины не было желания спорить, придумывая благообразные оправдания для отъезда.

— Заработать хочу, мам! Сама же знаешь, сбережений моих надолго не хватит… Язык вспомню, отдохну у моря… Да и вообще, что вы всполошились, ведь не в Югославию воюющую еду. Богатая, процветающая страна…

— Геннадий бы и здесь все твои вопросы решил получше процветающих итальянцев. Знаем уже, чем твои приключения кончились… Да и мы Филом теперь не бедные. Не та ситуация, чтобы очертя голову в прорубь бросаться, — не скрывала обиды Алла Владимировна.

Не могла она радоваться отъезду дочери прежде всего из-за рухнувших планов на брак с Лопахиным. Такое счастье девчонке привалило, а она носом крутит! Цыгану этому задрипанному сразу на шею кинулась.

— Уж не его ли подарочек? — кивнула мать на живот Кристины и глядя в затылок молчавшей дочери, горько добавила: — По-другому я представляла твою «блестящую карьеру»…

Не спорила Кристина, дружка не защищала, так как сама уже не знала, кто прав, кто нет. Не вопить же, что любит она этого «цыгана» и пойдет за ним хоть на край света — хоть в Рим, хоть и в Сибирь, а если уж опять что-нибудь приключится, в знакомую уже тюрьму Мантеллатэ.

Об этой перспективе ей по-дружески намекнула Надин. Как раз в те минуты, когда «Боинг» покидал воздушные границы РФ, Белоснежка сочеталась законным браком с гражданином Федюниным, известным в банковских кругах господином Новым. Накануне вечером счастливая невеста пожалела отказавшуюся от приглашения на свадебный банкет подругу, — уж очень темнила Кристина, замалчивая, очевидно, подлинные причины своего внезапного отъезда.

— Понимаю, понимаю! Черноглазый кавалер пальчиком поманил? Это ты своей маме рассказывай. Ох, отчаянная ты, Тинка. Раз обожглась — опять лезешь. Уж ты поосторожней, а то попадешь опять на государственное иждивение. Передачу-то тебе далеко возить.

Да разве теперь испугаешь этим Кристину? Откинувшись в удобном кресле, она повторяла себе, что совершает нечто совершенно невероятное — сидит рядом с ним, согревая похолодевшие от волнения пальцы в его горячих ладонях! Она летит вместе с Сантой к Вечному городу, к радости и весне, возвращается, пусть не надолго, в те края, где уже вовсю благоухают под улыбчивым солнцем поля диких гиацинтов. Primavera… Primavera! Музыка и волшебство, головокружение и комок в горле — щенячий, звонкий восторг!..

— Весна! — сказал Санта по-русски, щурясь на ярком свете аэропортовских просторов. — В Риме настоящая весна. — И посмотрев на опускающуюся по трапу спутницу, заметил, — Загорать тебе пора, детка. И витамины кушать.

Кристина повисла на предложенном Сантой локте, ощутив под пальцами липкую поверхность кожзаменителя. Да, живописная парочка — помятый «кавказец» в черной куртке и длинноволосая блондинка, виснущая на его руке — ну прямо картинка: «Привет из Сухуми!

Все-таки здорово иметь под боком настоящего мужчину. К чертям эти феминистские бредни! Как прост и легко все выходило у Санты — широкая улыбка, несколько слов, шуршание банкнот — и они едут по автобану во взятом напрокат автомобиле, мчатся навстречу поднимающемуся из туманной дымки солнцу.

— Включить радио или споем сами? — небрежно спросил Санта, заслоняясь от солнечных лучей козырьком.

Кристина даже подскочила от радости и захлопала в ладоши:

— Давай-ка во весь дух Санта-Лючию! Я буду подпевать.

— Нет, детка, это не Ла-Скала — боюсь, стекла полетят. Ты уж лучше потихоньку, а я помурлыкаю.

Но они распелись от души, пришлось открыть люк в крыше, и звук несся вслед за машиной, как полотнище победного знамени.

Обедали в придорожном мотеле на пластиковом столике, вынесенном подальше от шоссе в укрытие густо заросшего виноградной лозой штакетника. Душистый ветерок с холмов, покрытых яркой зеленью, полосатый шмель, настойчиво кружащий у яркой бегонии в стеклянной вазочке, клетчатая красно-белая скатерть, бормотание радио у стойки бара и гудки автомобилей на близлежащей оранжево-желтой заправочной станции «Agip» — все нравилось Кристине, щемило душу умилением. Хотелось думать, что они — обычная супружеская парочка, возвращающаяся домой — в один из таких симпатичных сельских домиков, что стоят вдоль дороги, под красной черепицей с кустами герани на балконах и окнах. А во дворе, на скошенном газоне, надувной бассейн, в котором плавают забытые детские игрушки…

— Может, мне купить зубную щетку и навестить мужскую комнату? нарушил мечты Кристины Санта. — Смахиваю на разбойника или пирата… Потерял где-то в Москве свой чемодан.

Он виновато посмотрел на Кристину, чистенькую, бело-розовую в своем любимом светлом джинсовом костюме.