«Рим, конечно Рим», или «Итальянское танго»

— Поймал должника, пройдоха, — улыбнулся Элмер. — Помню, помню, и готов с лихвой расплатиться за твой совет с Антонелли. Дело в шляпе. Как насчет шикарного ужина у «Пьетро» в среду?

— Я же сказал — срочно. Через пятнадцать минут жду тебя в конторе. Не дожидаясь возражений, Карлино повесил трубку.

Элмер пожал плечами, — ну, что же, беседу с Ларой придется отложить. И вздохнул с облегчением.

Через полчаса он сидел в мягком кресле кабинета адвокатского офиса Карло Болино, с трудом переваривая информацию, полученную от друга. Рука Элмера все ещё сжимала газету «Вести Фемиды», развернутую на странице с небольшой фотографией.

Две дамы под темными вуалями стояли у гроба Франко дель Форто, скончавшегося в результате разрыва сердечной мышцы. В сообщении также указывалось, что человек, владевший одним из самых значительных состояний в Италии, не задолго до кончины переписал завещание, в соответствии с которым половина всех принадлежавших ему богатств — в ценных бумагах, недвижимости, денежных вкладах, а так же знаменитый бриллиант «голубой принц» — переходят к дочери — Маргарите Гватичелли дель Форто.

— Не надо быть Эркюлем Пуаро, чтобы догадаться: твоя верная Рита Тичелли не кто иная, как несчастная дочь покойного, — в глазах Карлино сверкали искры удачливого кладоискателя.

— Но почему она не афишировала то, что придает привлекательность любой женщине — свое настоящее имя? — искренне изумился Элмер.

— Рита боялась искателей богатых наследниц. Ведь она не слишком привлекательна. А кроме того — умна и очень целеустремленна. Марго Гватичелли рассчитывала пробудить в тебе, несравненный Элмер, ответное чувство, а затем уже бросить к ногам возлюбленного свое недюжинное состояние. Нет, я даже огорчен. Ума не приложу, что содрать с тебя в результате столь блистательного сводничества?! — насупился Карлино.

— До брака далеко. Ведь я не влюблен, увы. И теперь все мои попытки проявить внимание богатая наследница будет воспринимать как фальшивую игру рыскающего вокруг добычи хищника.

— А ты не играй фальшиво, милый. Ты же ас в своем деле. Она скрывает, значит, тебе не следует знать. Она хочет иметь бескорыстную любовь следовательно, охаживай Риту Тичелли, забыв про Марго и «голубого принца». Только подсуетись, друг мой, — здесь все дело в темпе. Пока у вас на студии не растрезвонили новость и не раскрыли инкогнито Риты, она должна получить от тебя самое пылкое и самое бескорыстное предложение супружеских уз.

У Элмера никогда ещё так не шумело в голове от предчувствия большой игры. Уж очень велика была ставка! Да, к тому же, удача сама плыла к нему в руки. «Святые спасители! Кто же из вас надоумил меня затащить её в постель там, в гостинице? Я поставлю самую толстую свечу! Ведь эти мои хиленькие сексуальные подвиги — самый крупный козырь во всей этой истории! Папаня был ещё живехонек, а я и вообразить не мог, что предмет моего пылкого вожделения — черноокая секретарша Рита — невеста с фантастическим приданым», — думал Элмер, направляясь домой. Он решил не появляться в этот день на студии, где любой идиот может ткнуть ему под нос газету со счастливым возгласом: а наша-то Рита не так проста! Нет, он должен оставаться «в неведении» как можно дольше.

Из дома Элмер позвонил на работу и зажав нос платком, сообщил, что сильно простудился и намерен проваляться в постели ближайшую неделю. За это время Рита непременно объявится и сделает какой-то шаг.

Телефон требовательно заверещал.

— Я звонила на студию и все поняла, радость моя! Лечу к тебе с полной аптечкой! Какой ты милый, мне не терпится поставить тебе горчичники! колокольчиком разливалась Лара.

— Постой, постой… — старательно загнусавил Элмер. — Что поняла? Я не симулирую, миа кара. Совершенно разбит и высокая температура… Самое ужасное — у меня все губы обметаны лихорадкой, доктор говорит, что это какой-то бразильский вирус. Страшно заразный…

— А у меня как раз три дня — полная свобода. Боже, какое невезение, дорогой… Может, все же не так страшно, если хорошенько предохраняться… одеть марлевую маску и прочее… — засомневалась Лара, решившая в этот визит в Рим добиться от Вествуда брачного предложения.

— Ну, что ты, — я и руки поднять не могу. И говорю с трудом — от таблеток страшно мутит. Боюсь, ближайшие дни мне придется провести в обнимку с унитазом — рвотные спазмы даже от телерекламы «Рафаэлло».

— Ну, раз так, — буду оплакивать твои страдания в гордом одиночестве, — пообещала Лара, не скрывая иронический подтекст своего заявления.

Элмер с облегчением повесил трубку.