«Рим, конечно Рим», или «Итальянское танго»

— Синьорина хочет знать мое мнение? Я имею кое-какие предположения. Гвидо Корто всегда отличался способностями к аналитическому мышлению. — Он даже хмыкнул, вспомнив что-то забавное, и глаза с вызовом посмотрели на Кристину. — То, что я сейчас скажу, относится лишь к моим личным домыслам. Синьор Антонелли не имеет никакого отношения к моей версии. Видите ли, Кристина, у Риты дель Форте был непутевый брат, проклятый отцом и лишенный наследства. Несколько лет назад он исчез… И вот теперь эта странная череда событий — смерть Франко дель Форте, переписанное на дочь незадолго до кончины завещание… Брак Риты с Вествудом и, наконец, убийство. Ведь речь идет, синьорина, о громадном наследстве. Громадном! Да ко всему прочему, ещё этот «голубой принц»…

— Вы полагаете, что Санта — младший брат Риты, озверевший от обиды и жадности?

— А почему бы нет? Случай-то, в общем, заурядный. Небось, детективы читать любите? И фильмы страшные смотрите? — Гвидо вдруг засмеялся. — Я тоже. Особенно, телесериалы с комиссаром Катанья… Вот и лезут в голову всякие глупости… Только, прошу вас, синьорина, не пересказывайте мои домыслы Стефано. Предупреждаю, он может очень обидеться. Ведь семейство дель Форте — его старинные друзья. Может, и слухи все это, но поговаривали, что в молодости синьора Паола была весьма неравнодушна к Стефано. Да и он… Забудем об этом. Что-то я слишком болтлив сегодня. Люблю южное солнце, да и вообще эти края! Воспоминаний много, кровь закипает…

Он вздохнул и ловко объехал мельтешивший впереди трайлер.

«Ему можно доверять», — вспомнила Кристина слова Стефано и сокрушенно вздохнула, увидев Пипо Парфюмо. Вид хозяина кабачка «Лиловая свинья» не располагал к откровенным беседам. Во всяком случае, у человека с такой внешностью трудно было предположить наличие каких-либо добродетелей. Приземистое пузатое тело старика гордо носило слишком большую голову, при взгляде на которую хотелось отвернуться, — уж очень неприятным казался его шишковатый, абсолютно лысый череп и багровое мясистое лицо с подробной картой кровеносных сосудов на обвисшей сальной коже. Маленькие черные глазки поблескивали из-под кустистых бровей хитро и насмешливо. Длинный белый фартук Парфюмо лоснился жирными пятнами в том месте, где отдыхали от энергичной жестикуляции его короткие ручки.

Пока Гвидо шептался с хозяином, Кристина стояла на виду притихших клиентов забегаловки, прикрывая колени плохоньким чемоданчиком. Четверо мужчин, заскочивших перекусить и выпить вина, молча рассматривали яркую блондинку. Рты продолжали размеренно жевать баранье рагу, а глаза с мрачноватой жадностью ощупывали фигуру девушки — по всей вероятности, такие птички сюда залетали редко.

— Парни, — обратился к жующим Парфюмо на южном диалекте, — это моя новая помощница, родня одного дружка, с которым мы воевали ещё в большую войну. Она полька, по-нашему понимает плохо. Но глупостей не позволяет. Запомните сами и передайте другим. Кто с первого раза не поймет, будет иметь дело со мной.

Старик снизу вверх глянул на Кристину и легонько шлепнул её по заду:

— Пошли ко мне, сладкая, поговорить надо.

Миновав грязный темный коридорчик, они оказались на кухне, полной густого чада от шипящих на дровяной плите сковородок.

— Слышал, ты у нас ненадолго. — Сказал старик, помешивая в большой кастрюле что-то бурое, пахнущее красным перцем.

— Угу, — сделав туповатое лицо, отозвалась Кристина.

— Говорят, можешь помогать на кухне бесплатно. Посуду перемыть, овощи почистить.

— Угу, — согласилась Кристина, снабженная Стефано небольшой суммой на проживание.

— Значит, стол и койка тебе дармовые будут. — Парфюмо осторожно втянул губами горячую жидкость с ложки и удовлетворенно причмокнул. — А ещё говорят, что полицейских не любишь.

Старик не глядя на Кристину, вывалил в кастрюлю кипевший на сковороде соус.

— Не люблю, — согласилась Кристина, насупившись. Что известно Этому багровому старику, о чем шептался с ним Гвидо?

Закончив с соусом, Парфюмо отер руки о фартук, звонко шлепнул гостью по заду.

— А где их здесь взять? — хитро подмигнул он. — Здесь люди сами свои вопросы решают. Прошлым летом один чудило надумал сети в чужом месте ставить. Отрезали ему яйца. Свои же, — тихо, мирно, чтобы наука была… Да ты не дрожи, красивая. Подбери ухажера покрепче, а с другими ни гу-гу. Бо-ольшие неприятности могут случиться. — Он погрозил Кристине длинной ложкой, с которой капала подлива, и девушка смущенно потупилась. — Иди к той синьоре, что белье во дворе развешивает, она тебе уже апартаменты приготовила. Фина её зовут. Хозяйка моя, стало быть, — твоя госпожа. Женщина строгая и набожная…

— Эй! — окликнул Парфюмо удаляющуюся девушку. — Здесь недавно по телевизору интересную картину показали: одна русская шлюшка из тюрьмы сбежала, да ещё конвоира пристукнула. Кровищи, — как на скотобойне! Толстяк зашелся хрюкающим смехом, и Кристину вдруг осенила догадка: «Лиловая свинья» — это и есть сам Парфюмо. Как бы лестно ни отзывался о нем Антонелли.