Рим. Роман о древнем городе

– Великолепно! – прошептал он. – Я и представить себе не мог… Я хочу сказать, ты описывал мне, как будет выглядеть статуя, но в своем воображении я так и не смог… действительно… это настолько… настолько превосходит…

Он покачал головой, так и не сумев подобрать нужные слова.

– Конечно, никто никогда не видел бога так близко. Юпитер будет водружен на украшенном пьедестале в глубине главного зала, так чтобы его взгляд был устремлен на каждого входящего. Остальные из троицы будут размещены в собственных нишах поменьше: Юнона – справа, а Минерва – слева.

Оторвав глаза от Юпитера, Тит увидел еще две фигуры, правда далекие от завершения. Юнона еще не имела головы, а Минерва и вовсе представляла собой лишь каркас, дававший приблизительное представление о будущих очертаниях.

Потом его взгляд упал на зрелище, еще более потрясающее воображение, чем царь богов на престоле. Он ахнул в изумлении настолько громко, что Вулка рассмеялся.

Скульптурная композиция была огромна и настолько сложна, что вообще трудно было поверить в возможность создать подобное человеческими руками. То была значительно большая, чем человеческий рост, статуя Юпитера в квадриге – колеснице, запряженной четверкой коней. Стоявший Юпитер, держащий в воздетой руке молнию, выглядел еще более впечатляюще, чем Юпитер на троне. Четверка коней, каждый из которых отличался от остальных, была вылеплена с множеством замечательных деталей – от сверкающих глаз и раздувающихся ноздрей до мускулистых ног и великолепных хвостов. Колесница, изготовленная из дерева и бронзы, была как настоящая, только исполинского размера и с великим множеством резных и накладных украшений.

– Это все, конечно, может быть разобрано, так чтобы можно было собрать снова на вершине фронтона, – пояснил Вулка. – Кони будут окрашены белым – четыре великолепных снежно-белых скакуна, достойные царя богов. Закрепление этой скульптуры на фронтоне будет последним шагом в строительстве. Как только Юпитер и квадрига окажутся на месте и будут полностью окрашены, храм будет готов к посвящению.

Тит смотрел во все глаза.

– Вулка, я не могу поверить в то, что ты показываешь мне. Кто еще видел это?

– Только мои работники и царь, конечно, поскольку он платит за работу.

– Но почему ты показываешь это мне?

Вулка произнес что-то по-этрусски, потом перевел свои слова на латынь. «Если блоха достаточно долго болтается рядом, рано или поздно она увидит собачьи яйца».

Когда Тит непонимающе посмотрел на него, Вулка рассмеялся.

– Это, молодой человек, очень старая и очень вульгарная этрусская поговорка, которую, несомненно, не одобрил бы твой степенный дед. Сколько раз я видел, как ты тайком отирался возле строительной площадки и подсматривал украдкой, прежде чем окликнул тебя и спросил, как тебя зовут? И сколько раз ты возвращался с тех пор? И сколько вопросов ты задавал мне об инструментах, материалах и обо всех подробностях работы? Я не уверен, что смогу сосчитать! Рискну предположить, что во всем Риме не найдется человека, кроме меня, который знал бы о строительстве больше тебя, Тит Потиций. Если бы мне было суждено завтра умереть, ты мог бы растолковать работникам, что остается сделать.

– Но ты не умрешь, Вулка! Юпитер ни за что этого не допустит!

– Да и царь тоже, пока я не закончу этот храм.

Тит подошел к одному из коней и осмелился его потрогать.

– Я и представить себе не мог, что они будут такими большими и такими красивыми. Это будет величайший храм из всех, когда-либо построенных.

– Мне бы тоже хотелось так думать, – не стал возражать Вулка.

Неожиданно Тит вскрикнул и схватился за голову, за то место, куда угодил маленький камешек. А заметив, что в него летит еще один, отскочил в сторону.

Из-за стены, которая скрывала незаконченные скульптуры, донесся взрыв мальчишеского смеха.

Вулка поднял бровь:

– Я полагаю, что это двое твоих приятелей, Тит. Боюсь, их нельзя пригласить посмотреть статуи, так что если хочешь к ним присоединиться, то тебе придется выйти наружу.

– Тит! – громким шепотом позвал снаружи один из мальчиков. – Что ты там делаешь? Может, этот сумасшедший старый этруск пристает к тебе?

Снова раздался смех.

Тит покраснел. Вулка взъерошил светлые волосы мальчика и улыбнулся.

– Не беспокойся, Тит. Я давным-давно перестал обижаться на поддразнивания школьников. Беги и узнай, что нужно от тебя этим непоседам.

Тит неохотно покинул Вулку, а как только вышел с огороженной территории, подвергся нападению. Его приятели Публий Пинарий и Гней Марсий устроили засаду за грудой кирпичей. Один, выскочив оттуда, схватил его за руки, другой принялся щекотать. Тит вырвался. Остальные бросились в погоню за ним и пробежали весь путь до Тарпейской скалы, где все резко остановились, задыхаясь от смеха.

– А что этруск показывал тебе там? – требовательно спросил Гней.

– Наверное, они играли в одну игру, – сказал Публий. – Этруск сказал: «Я покажу тебе измерительный жезл, если ты покажешь мне своего Фасцина».

Он указал пальцем на амулет на шее Тита.

– Не больно-то интересная игра, – заметил Гней. – Фасцина каждый может увидеть.