Рим рукоплещет!

- Сереженька, а ведь это очень хорошо, что ты лошадей для спорта готовишь, а не для боев…

Придя утром в манеж, я не мог отделаться от мыслей, которые меня обуревали после разговора с женой. Вспомнился Миша Ковалевский и многие другие товарищи… Сколько унесла война молодых, полных сил жизней. Сейчас мои курсанты изучают военное дело, но никто из них не хочет войны. Многие мечтают о спортивной деятельности, о науке, многие любят армию и мечтают стать кадровыми военными, - но не для войны! Хотя уверен, что ни один из них не дрогнет, если придется оседлать коня для боя.

Вывел своих Тевтона и Штемпеля, пошлепал их по шеям и ласково произнес:

- Готовьтесь, готовьтесь к боям, но только не кровопролитным, а спортивным.

Лошади ткнулись головами в мои плечи. Они очень любили и ценили ласку.

Итак, начинаю работу с ними на галопе. Галоп-это естественный аллюр лошади. Передо мной стояла задача - усовершенствовать его и заставить лошадь под действием средств управления исполнять на галопе искусственные упражнения в виде смены ног, пируэтов и другие. Поднимал я лошадей в галоп раньше, чем приступил к отработке боковых движений на шагу и рыси. Я это делал для того, чтобы приучить их к своему весу и скоординировать движения. Я их поднимал в галоп не делая сбора. Поднимал и с шага, и с рыси, а потом и с места. Проходил на собранном шагу или рыси несколько метров по стенке манежа и, если ехал налево, правым шенкелем заставлял лошадь подняться в галоп с левой ноги.

Поднимал лошадь в галоп в углах манежа: это для нее удобнее. При подъеме внутренний (левый) шенкель держал плотно около бока лошади, чтобы ограничить ее от отбрасывания зада. Главное при подъеме-вовремя смягчить поводья, чтобы лошадь свободно могла двинуться вперед. Как только она поднималась в галоп, я тут же шенкелями посылал ее вперед, а поводья несколько выдерживал на себя. После каждого подъема я лошадь поощрял.

Теперь же, когда они хорошо держались на галопе, мне надо было переходить к отработке у лошадей сбора, а также к заездам и вольтам направо и налево.

Я поднял Тевтона в галоп с левой ноги, шенкелями послал его вперед, одновременно поводьями выдержал его, как бы часть энергии Тевтона принял на руки. От такого действия Тевтон поднял вверх голову, сдал в затылке и опустил вертикально. Пройдя в таком положении несколько метров, я его поощрил. Для того чтобы лучше приучить Тевтона, я делал частые остановки, осаживания и сразу поднимал его в галоп. Он вдруг стал задирать голову вверх и боролся с поводом. Тогда я его в шенкелях остановил, зафиксировал стойку, опустил ему голову по отвесу и с этого положения поднял в галоп. Если на собранном галопе Тевтон начинал упираться в повод, то я его больше выдерживал поводьями, делая ими перевод справа налево, в особенности трензельными, а шенкелями посылал его вперед.

На галопе я часто делал вольты и заезды; это дисциплинирует лошадь, а главное, приучает ее двигаться не только по прямому направлению, но и по кривой замкнутой линии, под воздействием средств управления.

Для того чтобы выполнить вольт налево, я левым поводом повернул Тевтону голову, правым ограничивал его от излишнего сгибания влево, а шенкелями посылал вперед.

Таким образом, поводьями направлял Тевтона, а шенкелями заставлял двигаться вперед.

Заезд налево и направо назад выполнял в таком же порядке, только Тевтон не описывал полного круга, а, описав полкруга, двигался в обратном направлении.

Отрабатывая собранный галоп, я очень часто делал переходы с галопа в рысь, в шаг, делал стойки и снова поднимал лошадь в галоп, как с правой, так и с левой ноги. Это приучало Тевтона к чувству шенкелей, а в дальнейшем к правильной смене ног на галопе, а также к движению в два следа.

Штемпель очень хорошо исполнял упражнения на галопе, лучше, чем Тевтон. Он быстрее схватывал и охотнее выполнял мои требования.

Когда лошади хорошо исполняли собранный, прибавленный галоп, я перешел к отработке контргалопа. Сделал заезд налево и, подойдя к стенке, не стал менять Тевтону ноги. Прошел на контргалопе стенку, углы манежа, сделал заезд направо, назад на контргалопе и, остановив Тевтона, приласкал его.

- Умница, а не лошадь! - похвалил Николай его.- Что тебе еще от него надо? - обратился он ко мне.- Прекрасно все понимает и выполняет.

Он еще раз проделал все сначала. Я сделал то же на Штемпеле. Когда наши лошади отлично усвоили, что от них требуется, Николай предложил:

- Они теперь хорошо держатся на заездах на контргалопе-приступим к выполнению вольтов на контргалопе. Не возражаешь?

Еще бы я стал возражать! Я был очень рад помощи. Я хорошо знал, как ревниво Николай относится к работе "крестника" - ведь он посоветовал мне взять Тевтона.

Николай шел собранным галопом налево, вышел на короткую стенку и переменил направление через манеж по центральной линии. Прошел несколько метров прямо и сделал вольт направо, не меняя Тевтону ног, то есть на контргалопе. Тевтон все это проделал легко и красиво. Николай его приласкал, дал отдохнуть.

- Ну как? - спросил он меня.