Рим

От музея открывается один из самых малоприятных видов Рима: противоположный берег целиком занят грузным Дворцом правосудия (Palazzo di Giustizia), среди местного населения известным как палаццаччо – что-то вроде "уродливой домины" (имя полностью соответствует действительности). Но стоит свернуть обратно в переулки, и местность немедленно меняется к лучшему. На той же улице Сольдати, по которой числится Hostaria dell Orso, обнаруживается строгое белое здание с двумя башнями: палаццо Альтемпс (Palazzo Altemps, проект Бальдассаре Перуцци), где хранится гениальная коллекция античных мраморов. В отличие от прочих римских собраний, она вполне обозримого размера, а экспонаты при этом – абсолютно первоклассные.

Если же скульптура вас почему-либо не привлекает, всегда можно перейти дорогу и отправиться смотреть на Караваджо. Он поработал тут сразу в двух церквях – Сант-Агостино и Сан-Луиджи-деи-Франчези. Популярностью, правда, пользуется только одна – последняя. Сант-Агостино (Sant Agostino) всегда освежающе пуста, несмотря на великолепную "Мадонну Пеллегрини" в первой капелле слева. Она очутилась здесь в знак благодарности: в Сант-Агостино художник отсиживался, чтобы спастись от наказания за убийство (зарезал брата очередной соблазненной девицы). Благодарность, впрочем, поначалу казалась довольно сомнительной: всех страшно смущал ободранный и неопрятный вид паломников, не говоря уже о лице Мадонны, которую Караваджо писал с известной римской проститутки. Кстати, куртизанки эту церковь вообще очень жаловали: Фьямметта, любовница Чезаре Борджа, имела здесь собственную капеллу, а нескольких ее коллег в Сант-Агостино даже похоронили, невзирая на папский запрет. Из прочих курьезов здесь хранится "Мадонна с младенцем" Сансовино (вторая капелла слева), которую римляне считали портретом Агриппины с младенцем Нероном на руках. А на третьей колонне в левом ряду Рафаэль, находясь под впечатлением от Сикстинской капеллы, изобразил пророка Исайю, да так похоже на Микеланджело, что получился форменный плагиат, из-за которого мастера довольно сильно поссорились.

Следующий Караваджо находится в трех минутах ходьбы – на упоминавшейся уже улице Скрофа, в Сан-Луиджи-деи-Франчези (San Luigi dei Francesi), церкви, построенной специально для местной французской общины. Левая сторона фасада (Доменико Фонтана по проекту Джакомо делла Порты) украшена узкомордым, коротколапым и грузнотелым гибридом дракона и муравьеда. На самом деле это саламандра, личный герб короля Франциска I. Фресок тут целых три, все – в последней слева капелле перед алтарем ("Апостол Матфей с ангелом" в центре и "Обращение Матфея" с "Мучениями Матфея" по бокам), и все три – абсолютно хрестоматийные. Это классический Караваджо, с резкими трагическими тенями, мечущимся пламенем свечи и выхваченными из тьмы фигурами персонажей – немолодых и весьма неприглядно одетых.

За Сан-Луиджи Скрофа переходит в улицу Догана-Веккья (Via della Dogana Vecchia) и в конце концов упирается в идиллическую площадь перед церковью Сант-Эустакио (Sant Eustachio). Церковь эта (IV XVIII века) примечательна главным образом оленьей головой, с нескрываемым любопытством взирающей с крыши на происходящее внизу. Это напоминание о злополучной охоте, на которой языческому генералу Плацидию между рогов оленя явился золотой крест, заставивший военачальника обратиться в христианство, перекреститься в Евстахия, забросить карьеру и в конце концов принять мученическую смерть. А сцена, которую оленю приходится наблюдать чаще всего, – это толпа любителей кофе, стекающихся в бар Sant Eustachio.

Оказавшись на площади Сант-Эустакио, следует отступить несколько шагов назад и взглянуть вверх. В небе обнаружится причудливый бело-голубой шпиль одного из самых изобретательных творений Борромини, церкви Сант-Иво-алла-Сапиенца (Sant Ivo alla Sapienza). Храм этот – изощренный комплимент папе Урбану VIII: в плане здание представляет собой пчелу, геральдический знак семейства Барберини, а закрученный по спирали шпиль символизирует пчелиное жало. Гербов с пчелами вы в церкви, впрочем, не найдете – работы завершались уже при Александре VII, так что весь ее ясный, белый интерьер залеплен горками Киджи. Правда, изнутри Сант-Иво видят только самые везучие или организованные: церковь открывают раз, самое большее – два раза в неделю.