Римляне

Татьяна (встает, останавливает его). Кто научил тебя водить машину? А языки?..

Кто вечерами читал тебе в подлиннике Гофмана, Майн Рида, Жюль Верна?..

Антон (примирительно). Я не об этом, мама... Это все так, я очень благодарен, но это все другое, это было раньше, тогда...

Татьяна. Не понимаю...

Антон. Поверь, мама, мне очень не хотелось говорить все это, но мне кажется, что это понимают все: и ты, и тетя Шура, и прежде всего он сам... Конечно, тяжело признаваться себе в том, что твое время прошло, но что делать, если это действительно так?.. что?

Татьяна (тихо, почти шепотом, в ее голосе слышатся умоляющие нотки). Замолчи!..

Ты ничего не понимаешь, ничего!..

Антон (пожимает плечами). Да уж где нам, дуракам, чай пить...

Татьяна (холодно, в упор глядя на сына). Тебе до него как до звезды небесной, щенок!..

Тихая, напряженная пауза.

Антон (складывает руки на груди, стоит перед матерью, покачиваясь с носков на пятки). Я мог бы поймать тебя на слове...

Татьяна смотрит на него вопросительно, но с невольной опаской.

Антон (неторопливо продолжает). Сказать: от кого, мол, слышу... Или еще что-нибудь в этом роде...

Татьяна. Болтун. Болтун и трус... Все у него психопаты, дебилы... А Андрей в шестнадцать лет на фронт ушел. Подделал документы и ушел...

Антон. Сравнила...

Татьяна. Ты хочешь сказать: времена другие?..

Антон. Все другое.

Татьяна. Это не оправдание.

Антон. Я не оправдываюсь... Я просто стараюсь называть вещи своими именами. Я хочу прожить свою жизнь, а не чью-то чужую, придуманную для меня злыми взрослыми дядями в обляпанных жестяными звездами костюмах болотного цвета.

Татьяна. Но ведь они могут просто прийти за тобой.

Антон. Чепуха. Уйду через сад.

Татьяна. Не знаю, что тебе сказать... Просто не знаю.

Антон. Не надо ничего говорить, мама.

Выходит на галерею, садится в кресло-качалку, раскачивается.

По лестнице начинает спускаться Александра Николаевна.

Она в брючном костюме, больших слегка тонированных очках в тонкой изящной оправе и в голубой газовой косынке вокруг шеи. Та же трость плюс маленький плоский портфельчик из черного заменителя.

Александра Николаевна (кричит). Анто-он!..

Антон (не вставая с кресла). Я ту-ут! Вы готовы?..

Александра Николаевна. Вполне.

Антон (выбирается из кресла). Выходите на дорогу.

Уходит.

Татьяна смотрит ему вслед.

Подходит Александра Николаевна.

Александра Николаевна (трогает ее за плечо). Что с тобой, Таня?

Татьяна (не оборачиваясь). Ничего, Саша, все в порядке...

Александра Николаевна. И ведь самых лучших, честных, чистых...

Татьяна (не сразу поняв, о чем идет речь). Не только...

Александра Николаевна. Ну те-то пусть хоть заживо друг друга сожрут не жалко!

Невдалеке за сценой шум мотора, затем гудок.

Татьяна. Иди. Ты же знаешь: наши мужчины не любят, когда их заставляют ждать.

Александра Николаевна. Антон - мужчина!.. с ума сойти!..

Идет к двери.

Татьяна (ей вслед). Скажи Антону, чтобы он не гнал!

Александра Николаевна (вздыхает). Сказать я, конечно, скажу...

Уходит.

Татьяна подходит к буфету, снимает сверху китайскую вазу, достает из нее пачку сигарет, зажигалку, выходит на галерею, закуривает.

Из сада на галерею поднимается Максим.

Некоторое время стоят молча.

Максим. Какая-нибудь фотография есть?

Татьяна. Кажется, где-то была... Сейчас посмотрю. Подержи сигарету...

Отдает Максиму сигарету, идет на веранду, ищет в папке. Максим наблюдает за ней сквозь стекло, курит ее сигарету. Татьяна достает из папки фотографию, возвращается на веранду.

Татьяна (протягивает снимок Максиму). Только такая.

Максим. Где это?

Татьяна. Кижи.

Максим. Никогда не был... А жаль, надо бы как-нибудь... (Рассматривает фотографию, указывает пальцем.) Это он?

Татьяна. Он. А ты разве не помнишь? Он ведь заходил к нам...

Максим. Так, мельком... В самых общих чертах: длинные волосы, перехваченные кожаным ремешком, изможденное обветренное лицо, борода... Интересный тип, колоритный, но...

Татьяна (рассеянно). Что - "но"?..

Максим (пожимает плечами). Немножко пижон... (Смотрит на фотографию.) А это что за публика?

Татьяна. Новые паломники, по большей части бывшие наркоманы, алкоголики...

Максим (вздыхает). Бог в помощь...

Татьяна (убежденно). Но некоторые действительно исцеляются!..

Максим. Значит бог есть.

Татьяна (настороженно, опасаясь подвоха). Почему ты так думаешь?.. какая связь?..

Максим (вполне серьезно, но в то же время так, как если бы он говорил с ребенком). Потому что это чудо, а ничто так не убеждает в существовании бога, как чудеса.

Татьяна (глядя куда-то в пространство). Многим из них просто некуда больше идти... Некуда и не к кому.

Максим. Это второе доказательство.

Татьяна (c легкой усмешкой). А не нужно никаких доказательств...

Максим (подхватывает). Все просто: в белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой...

Замолкает, глядя на Татьяну. Она едва сдерживается, чтобы не заплакать, вытирает ладонью набежавшие слезы, отворачивается, бросает в кусты окурок, уходит на веранду.

Пауза.

Максим рассматривает фотографию.

Максим (негромко, но так, чтобы она слышала). Никогда не делал надгробий...