Римляне и варвары. Падение Западной империи

Другой феномен VI века — это приезд в Константинополь отдельных варваров или групп варваров, которые по собственной воле желали принять крещение. Некий Грет, король германского племени герулов, приехал в столицу со своей свитой и двенадцатью родственниками и попросил крестить его. Юстиниан всех их охотно принял, и они были крещены. Императора особенно должно было порадовать то, что, с радостью возвращаясь на родину, герулы пообещали ему быть его союзниками, когда бы он ни призвал их к себе на помощь. Но в этом случае инициатива исходила не от Юстиниана, а от самих варваров⁵³. Не всегда обращение в христианство оканчивалось так благополучно, как в случае с Гретом Герулом. Некий Грод, или Гордас, король гуннов, живший около крымского города Боспора, приехал в Константинополь и принял крещение. Юстиниан осыпал его подарками и отправил назад в Крым с тем, чтобы он охранял тамошние римские владения, особенно город Боспор. Подданные Грода были, конечно, язычниками и поклонялись идолам. Грод поспешил — как выяснилось, необдуманно — переплавить идолов, сделанных из серебра и золота, и продать их за наличные деньги в Боспоре. Его нетактичные действия привели в ярость языческих жрецов, которые убили Грода и поставили на его место его брата Мугеля. Это был один из тех сравнительно редких случаев, когда правитель-варвар принимал христианство, а его подданные не следовали этому примеру. Мы видим, что обращение короля не обязательно влекло за собой обращение всего народа⁵⁴.

Престарелый пресвитер по имени Юлиан из епархии монофизитского патриарха Александрии «имел искреннее духовное желание обратить в христианство кочевые народы, обитающие на восточных окраинах Фив за пределами Египта, которые не только не подчиняются власти Римской империи, но получают субсидии с условием, что они не войдут в Египет и не будут разорять его»⁵⁵. Этот Юлиан был еретиком-монофизитом, и, хотя его поддерживала императрица Феодора, его миссия раздражала Юстиниана, который выслал к набатеям своих собственных миссионеров-католиков. Однако миссия Юлиана оказалась более успешной из двух: он обратил короля и принцев набатеев и даже объяснил им «ошибки» Халкидонского Собора. Преемником Юлиана в этих дальних краях был некто Лонгин, который от набатеев поехал дальше к алодеям, считавшимся эфиопами, «ибо когда народ алодеев услышал об обращении набатеев, их король послал гонцов к королю набатеев, прося того разрешить епископу, который обучил и крестил тех, приехать и обучить его народ таким же образом»⁵⁶.

Перед нами феномен, подобного которому не было ни в IV, ни в V веке. Во-первых, христианский священник по собственной инициативе решил выехать за пределы Империи только для того, чтобы проповедовать Евангелие среди местного языческого народа. Кроме того, правитель языческого народа, обитавшего далеко за границами Империи, призвал к себе миссионера с единственной целью — обучиться его вере. Очень жаль, что мы ничего не знаем о мотивах, побудивших короля алодеев на этот почти беспрецедентный поступок. Он явно не стремился таким образом заручиться дружбой Юстиниана, так как император был твердым противником экспедиции Лонгина. Он даже пытался задержать начало миссии Лонгина в течение трех лет⁵⁷. Юлиан подкрепил силу своих теологических аргументов тем, что передал королю набатеев «богатые дары», но, насколько мы знаем, Лонгин не пользовался подобным способом убеждения.

Когда Лонгин добрался до нобадов, он рукоположил нескольких местных священников, обучил их божественной литургии, а также построил для них церковь. Но в царствование Юстиниана был и другой миссионер, проповедовавший среди северных кочевых племен, и был он весьма необычным человеком. Его звали Кардутсат, «епископ страны Арран»⁵⁸. Он с семью другими священниками приехал из Албании на территорию гуннов для того, чтобы утешать римских пленников, томившихся там. Он оставался там в течение «недели годов» и обратил многих гуннов (возможно, это были сабиры). Наш автор сообщает интереснейший факт, связанный с его миссией: он и его товарищи перевели несколько книг (Библии?) на гуннский язык. Наш автор не утверждает, что именно Кардутсат создал гуннский письменный язык, но в то же время нет абсолютно никаких сведений о том, что у гуннов до этого существовала письменность. Наоборот, в середине VI века Прокопий отвлекается от своего повествования, чтобы напомнить, что большинство гуннов были совершенно неграмотны⁵⁹. Кто же первым создал алфавит для этого народа и записал их язык? Мы этого не знаем: возможно, это был Кардутсат и его семеро друзей, возможно, какой-то забытый герой более раннего времени. В любом случае, читающая нублика наверняка составляла лишь крохотную часть этого народа и, вероятно, состояла только из горстки новообращенных христиан.