Римляне, рабы, гладиаторы: Спартак у ворот Рима

Относительно программы Спартака и значения его восстания историки придерживаются различных взглядов. При этом постоянно возникает вопрос о причине разрыва между фракийцем Спартаком и кельтом Криксом, а также о том, привели ли к расколу повстанцев их различные этнические, национальные интересы.

Предлагаемые гипотезы невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть сколь-либо убедительным образом. Недостаток источников, которыми мы располагаем, исключает, по-видимому, окончательное решение спорных проблем, связанных с восстанием Спартака.

Время от времени некоторые исследователи усматривают в восстаниях II и I вв. до н. э. проявления некоего «Интернационала рабов», который ставил своей целью объединение всего пролетариата античного мира в борьбе против тогдашней буржуазии и построение социалистического общества. Эту точку зрения критикует Фогт в упоминавшейся нами выше монографии.

Относительно всего этого периода Фогт предполагает некоторую координацию действий повстанцев в Италии и на Сицилии, считавшейся главным прибежищем беглых рабов.

Разнообразные возможности контактов и передачи сведений объясняют, каким образом распространялись искры мятежа. «И не нужно придумывать для этого какой-то «Красный Интернационал». К тому же на этом фоне солидарность рабов между собой в эпоху восстаний оказывается довольно слабой». Никогда не было между восстаниями четкой взаимосвязи, точно так же как никогда на выдвигалось и принципиального требования уничтожения рабства как социального института. «Стремления к преобразованию общества и хозяйства простирались лишь до требований раздела имущества, но не отмены собственности на средства производства, т. е. это был социализм раздела, а не обобществления». Свободный пролетариат, распавшийся на нищих крестьян и полуголодных горожан, никогда серьезно не поддерживал рабов. Хотя многие обедневшие крестьяне и поденщики присоединились к Спартаку, городской пролетариат продолжал относиться к восстанию враждебно. «Дикие грабежи свободных пролетариев, имевшие место во время обеих сицилийских войн, свидетельствуют об отсутствии пролетарского единства. Философские учения и мистические религии, утверждавшие принцип единства рода человеческого и равенства всех смертных перед лицом божества, не могли еще служить обоснованием пролетарского мировоззрения, объединяющего сех угнетенных в борьбе против существующего социального порядка. Все, в том числе и революционно астроенные граждане, были твердо убеждены в том, что рабы были, есть и будут. В такой изоляции рабам не оставалось ничего иного, как убивать своих господ и завладевать их имуществом, завоевывая силой свободу, в праве на которую им отказывал весь мир».

Образ жизни в войске Спартака, всегда справедливо делившего всю добычу, представлял собой типичный военный коммунизм. Планов же относительно переустройства общества у него, по-видимому, не было. «Целями были: возвращение рабов домой, борьба против Рима, установление связи с Сицилией; Италия же рассматривалась как театр военных действий, а не как страна, подлежащая преобразованиям».

Судьба рабов после восстания Спартака

Распятие 6000 рабов из войска Спартака вдоль Аппиевой дороги, соединявшей Рим с Капуей, знаменовало окончание эпохи великих восстаний, но не эпохи рабства. Ибо, несмотря на свой размах, спартаковская война не раскрыла глаза римской аристократии на все значение «рабского вопроса». Отношение современников этих событий к рабам почти не изменилось, хотя к тому времени начали осторожно высказываться идеи сосуществования. Так, стоик Посидоний усматривал в жестокости отдельных хозяев, проявляемой ими в отношении собственных рабов, опасность для общества в целом. Кроме того, было сделано открытие, что раб также обладает душой и потому ему нельзя запрещать принимать участие в религиозных праздниках. Рабам предоставили также право организовать объединения, которые возникли повсеместно, причем право это существовало после того на всем протяжении римской истории, за исключением коротких периодов запретов.