Римлянин 2 (СИ)

— Да, Ваше Высочество… — согласился Ханссен.

— Ну так я не могу принять условия аристократии, это прямо-таки против моих принципов, — начал его «мазать» Таргус. — Они и так живут на всём готовом и хотят, чтобы так продолжалось вечно! Мы, вместе с моим отцом, подняли Шлезвиг из руин! Создали могучую армию, представители которой стоят за моей спиной! Знаешь, кто у них командиры? Такие как ты! Не прям как ты, посильнее и звероватее, они же германцы, в конце концов! Но сословно они принадлежат к крестьянству, ремесленникам, чернорабочим — обычные парни! Представляешь? Вон, тот же Сальвадор де Уэска! Капитан де Уэска!

— Я! — подошёл проходивший мимо арагонец.

— Вот, капитан дэ Уэска! — показал Таргус на крепкого телосложения ибера, вытянувшегося в стойке «смирно». — Обычный парень из арагонского города Уэска, кузнец по профессии, прибыл в Шлезвиг предложить нам свои навыки, но оказался невостребованным, ему бы так и уйти, не предложи вербовщик записаться в легион рядовым легионером. Когда это было, Сальвадор?

— В 1735 году от Рождества Христова, Ваше Высочество! — чётко ответил капитан де Уэска.

— Ну ты посмотри на него, Йозеф! — указал Таргус рукой на капитана. — Командует когортой, а это тысяча профессиональных убийц! Сын…

Таргус посмотрел на арагонца.

— Сын кузнеца, Ваше Высочество, — верно понял взгляд де Уэска.

— Понимаешь меня, Йозеф? — спросил Таргус у представителя крестьян в риксдаге. — Да у вас, я уверен, сыну кузнеца даже центурию не доверят! И ваши аристократы требуют, чтобы я сформировал легионы и поставил на командные должности исключительно знать! Ты же сам мне прочитал это! Это старый порядок, а у нас в легионе… Что у нас в легионе, капитан де Уэска?

— Всем глубоко плевать, кто твой отец и кто ты, только твои личные качества, способности и характер способны поднять тебя вверх по иерархии, Ваше Величество, — без раздумий ответил арагонец.

— Во-о-от, — поднял указательный палец Таргус, а затем перевёл его на Ханссена. — Ты что, хочешь, чтобы твои дети служили в легионе обычными легионерами без шанса стать чем-то большим?! Чтобы гибли в интересах знати, гнили в чужой земле ради того, чтобы состарившийся ты надеялся на крошки с барского стола?! Ты этого хочешь?!

Тон вопросов Таргуса был обвинительно-угрожающим.

— Нет, Ваше Высочество! — испуганно ответил Йозеф Ханссен.

— Тогда сейчас же возьми себя в руки и не позволь этому случиться!!! — проорал ему в лицо Таргус, а затем резко успокоился. — Необязательно устранять знать насовсем. Можно ведь сделать так, чтобы они не смогли участвовать в следующем заседании риксдага, ведь так?

— Да, Ваше Высочество, — после небольшой паузы кивнул Ханссен.

— Так позаботься о том, чтобы всё так и произошло, — развернул его в сторону нервно ожидающей конца переговоров делегации. — Если аристократы смогут саботировать заседание, то ни о каком воцарении на престоле и, соответственно, соблюдении условий не может быть и речи. Я просто возьму Стокгольм, мы заключим мирный договор, а вы будете искать себе нового короля, в тщетной надежде, что он сможет дать вам столько же, сколько могу я. Иди и не забывай об этом, когда будешь принимать определённые решения по аристократическому вопросу.

Погруженный в тягостные думы, представитель крестьянства в риксдаге Йозеф Ханссен ушёл, а Таргус внутренне улыбнулся и направился в свой шатёр.

Мнения по текущей ситуации он ещё не выработал.

С одной стороны, это крупное королевство, где есть какая-никакая промышленность, остатки былой роскоши, но всё же. Есть человеческий ресурс, который ещё не восстановился после Великой Северной войны, но в Швеции людей всяко больше, чем в Шлезвиге, даже несмотря на то, что в него последние лет пять буквально щемятся эмигранты из других «имперских» земель.

Да, людей много, но эти люди — сканды.

На простолюдинов плевать, они ему ничего не сделали и сделать не могли, триггерный социальный слой для Таргуса — скандская знать. Это они виноваты. Они разрушили его жизнь, пусть не конкретно местные скандские аристократы, но это для него не особо важно. Он сделал слишком мало, расплата недостаточна.

В душе Таргуса вновь начала подниматься горячая волна ненависти. Хотелось взять чью-то шею и сломать её.

Он ненавидящим взглядом посмотрел на длинную процессию удаляющихся в сторону Стокгольма заседателей риксдага…

На фоне горожане продолжали старательно славить его.

«Рассчитывают, что всё обойдётся…» — зло подумал Таргус, глядя на машущих платочками и весенними цветами людей. — «Не обойдётся».

И тут, в процессе обдумывания печальной судьбы населения Швеции, его посетила гениальная в своей простоте мысль.

— Человек живет не в стране, он живет внутри языка, — тихо прошептал он слова выдающегося мыслителя Эмиля Чорана. — Родина — это язык и ничего больше.