Римлянин 2 (СИ)

За эти семь лет службы Граун видел всякое. Даже несколько раз случалось, что пуля не пробивала череп противника и тот продолжал оказывать сопротивление. И это было удивительно, так как сам Иоганн имел несчастье получать заряд свинца в лицевую маску. Он четыре месяца провёл в госпитале, где его лечили от последствий контузии и переломов лицевых костей, из-за чего он лишился способности улыбаться. И после того попадания он точно не был способен продолжать бой. Тем ужаснее было видеть, как только что «убитый» тобою противник поднимается на ноги, голова его в крови, изо лба его торчит смятая пуля, а сам он вскидывает мушкет, чтобы забрать тебя с собой.

На самом деле, всё это было возможно вследствие испорченности пороха в патроне: иногда он выгорает не полностью и пуля получает недостаточно энергии, что и создаёт такие вот жуткие эпизоды, которые потом снятся всяким центурионам в кошмарах.

Иногда ему казалось, что кошмары — это всё, что осталось в его сознании. Кошмары и воспоминания из прошлого.

А ведь Иоганн раньше был известным музыкантом.

Он получил соответствующее образование в Лейпцигском университете, работал концертмейстером при дворе кронпринца Фридриха, который сейчас является королём Пруссии, а далее королевским капельмейстером. (2) Его жизнь и так неплохо состоялась и до легиона…

Не надо было возвращаться в Дрезден. Он бы так и занимался музыкой, возможно, достиг бы выдающихся результатов, остался в истории…

Но про музыку пришлось забыть. Сейчас у него другие… занятия.

И вообще, никто сейчас не поверит, что Багровый Граун когда-то занимался музыкой и может руководить музыкальным ансамблем.

Иоганн начал прокручивать в голове скрипичную сюиту, над которой умозрительно работал последние два года.

Грохнула пушка.

По мощёной улице застучала картечь, убившая несколько легионеров, идущих впереди.

— К бою! — заорал Иоганн, падая на брусчатку.

Пушка обнаружилась в конце улицы: она торчала с галереи второго этажа доходного дома (3), причём её прямо сейчас отчаянно перезаряжали защитники города.

Граун прицелился и разрядил винтовку в раздетого по пояс негра, помещающего ядро в ствол орудия. Пуля пробила голую чёрную спину, негр завалился на пол, подёргался и затих.

Артиллеристов увидели все заинтересованные легионеры, поэтому по галерее второго этажа начали садить из всех стволов.

Один из легионеров первой центурии даже зарядил ручную мортиру осколочной гранатой и очень удачно попал прямо в орудие, надёжно уничтожив обслугу.

Разобравшись с очагом сопротивления, легионеры поднялись на ноги и продолжили движение.

На параллельных улицах шли другие когорты, город захватывался планомерно и всеобъемлюще, в точном соответствии с разработанной лично курфюрстом осадной тактикой.

Население города составляло двадцать три тысячи человек, но защитников было около восьми тысяч, потому что сюда нагнали всех минитменов Тринадцати колоний. Ну, тех, кто ещё не разбежался.

Сопротивляются они отчаянно, но им не хватает организации обороны. Локальные очаги сопротивления — это всё, на что их хватило. Будь их тысяч двадцать, это имело бы хоть какой-то смысл, но сейчас эти обороняемые дворы и баррикады вскрываются легионерами как ореховые скорлупки.

Минитменам отчаянно не хватает оружия, шанцевого инструмента, боеприпасов и компетентных командиров. Одним словом — иррегуляры.

«Неправильные…» (4) — подумал Иоганн, вытаскивая из подсумка гранату и дёргая за тёрочный взрыватель.

В одном из домов мелькнул силуэт и вспыхнула запальная полка. Иоганн метнул туда гранату и получил заряд свинца в грудь.

Что-то хрустнуло в груди и он упал.

Спустя три секунды в помещении раздался негромкий взрыв и кто-то отчаянно завопил.

Грауна потащили назад, поэтому полностью удостовериться в успехе своих действий он уже не сумел, по пути потеряв сознание.

//Северный Кавказ, где-то в горах, 20 июня 1743 года//

Это надолго.

Таргус прочувствовал это только сейчас.

Местные жители склонны прятаться во всяких потайных местах, которых у них, ввиду постоянной войны между кланами, накопилось в избыточном количестве.

Вот и уходят они целыми поселениями в свои горные убежища, которые пойди ещё найди.

К счастью, удалось найти несколько черкесов из московской знати, которые согласились сотрудничать с Таргусом и решили проблему языкового барьера.

Таргус и не думал, что русские уже давно «вась-вась» с местными аристократами, которые охотно перебираются в Москву, где их титулы вполне себе признаются.

В бывшей столице Русского царства обнаружились также другие горные аристократы, которые были не прочь улучшить своё положение в империи за счёт соотечественников. Впрочем, ничего нового.

Пленных допросили, узнали, что налёт на легион на марше — это дело рук конкретного горного поселения, а именно Кепталы.

Четвёртая когорта наведалась туда неделю назад и устроила показательную акцию с казнью одобривших вылазку старейшин.