Римская армия эпохи Ранней Империи

Гражданские лица, к которым надо прибавить ветеранов и семьи солдат, создавали зону поселения около каждого лагеря¹³². Эпиграфика свидетельствует о некотором разнообразии юридических статусов поселений¹³³, они могли достигнуть уровня муниципиев или даже колоний. Наиболее известное в данном отношении слово — это canabae. Оно употреблялось, начиная с эпохи Августа, для поселений Хальтерн и Майнц в Германии. Оно обозначало поселение городского типа, построенное недалеко от крепости, с соответствующим жизненным укладом; власть там осуществлялась magistri, кураторами и эдилами. По мнению некоторых историков¹³⁴, canabae всегда сопровождали военные лагеря легионеров и имели возможность быть преобразованными в муниципии или колонии. В других случаях следовало бы употреблять слово vicus, которое обозначало поселение, менее значительное по занимаемой территории. В Британии, однако, vici обладали большим разнообразием построек: бань, храмов, алтарей и т.п. Исследователи отыскали некрополи и заметили, что эти населенные пункты часто сооружались по геометрическому плану¹³⁵. В Ламбезисе, в Нумидии, хорошо благоустроенная via Septimiana соединяла город с лагерем и символизировала связи, которые объединяли эти два компонента. Иногда отмечалось лишь присутствие группы римских граждан (consistentes или incolae), привлеченных богатством солдат. Но чаще всего эти поселения не имеют для нас ни названия, ни звания; они предстают перед археологом, но прячутся от эпиграфиста. Они могут быть построены в стороне от лагеря или опираться на часть крепостной стены, либо окружать всю крепость. Множество примеров могли бы прокомментировать это явление. Труды Ж. П. Лапорта¹³⁶ о городище Сур-Джонаб, античном Rapidum в Мавретании могут служить иллюстрацией (илл. XXXVII. 38). В 122 г. II когорта сардов построила лагерь 135 х 127 м, а в 167 г. крепостная стена приблизительно 1,15 км длиной окружала поселение в 11,6 га, которое примкнуло к оборонительным сооружениям лагеря.

Военная зона

Гражданские и военные, сельские жители и городские, иными словами, все население было привлечено выгодами «границы». П.Солвей¹³⁷ изучил это явление в рамках Британии; другие ученые для других регионов применяли аэрофотосъемку, как, например, отец А.Пуадебар¹³⁸ в Сирии, или полковник Ж.Барадез¹³⁹ для Алжира. М.Эзенна в Марокко и Р.Ребюффа¹⁴¹ состоит в том, чтобы измерить размах этих трансформаций, здесь мы сталкиваемся со сложностями, касающимися всей демографии, когда речь идет об античности. Это проблема ценности источников и их нехватки. Давно известно, что документация очень скудна. Но она существует, и многочисленные эпитафии, которыми мы располагаем, должны дать сведения о смертности. В первое время исследователи использовали надписи без разбора. Затем, отдав себе отчет в их легковесности, они отказались от поспешных выводов: они заметили, например, ненормальную частоту возраста смерти, кратного 10-ти или на 5-ти. Логично было бы взять цифры, которые нам предложены, но учитывать, что они не точны и представляют собой лишь округленные данные. Впрочем, мы обладаем некоторыми сведениями, которые никто всерьез не может подвергнуть сомнению: военная служба длится около двадцати пяти лет и затрагивает примерно триста тысяч человек, которые распределены главным образом по границе Империи (другие мы увидим далее). За неимением «количественной» демографии, остается возможность заниматься «качественной». Скажем, мы можем констатировать такие явления, как рост населения в районах размещения войск, не имея возможности точно измерить его.

Брачность, рождаемость и смертность