Римская диктатура последнего века Республики

Введение раннереспубликанской диктатуры предполагало концентрацию исполнительной власти в руках диктатора и некоторую деформацию магистратур. Сулла как диктатор обладал высшим империем — imperium summum, который предоставлял ему высшую гражданскую и военную власть. Более того, в соответствии с сулланской конституцией консульский империй оказался значительно урезанным: в пределах Рима консулы лишались военного империя. В соответствии с республиканской государственно-правовой традицией на время назначения диктатора он становился главой и организатором исполнительной власти: магистраты не отстранялись полностью от своих обязанностей, но подчинялись диктатору (см.: Liv., VIII, 32, 3)^{396}. По lex Valeria магистратские полномочия оказались под контролем Суллы. Аппиан не случайно подчеркивал, что Сулла стоял выше консулов (Арр. В. С, 1,100, 4—5). Однако полномочия Суллы были значительно расширены, во-первых, тем, что он получил возможность назначать на консульскую должность. С 81 по 79 г. консулат был исключительно в руках сулланцев (Арр. В. С, 1, 100; 103). Во-вторых, оставаясь диктатором, Сулла сам был избран на 80 г. консулом, что усилило его контроль над консулатом. Наконец, по закону о диктатуре Сулла получил право собственной инициативы и ратификации любых законодательных актов без оглядки на сенат, комиции и тем более на магистратуру (Plut. Sulla, 33, 2; ср.: Арр. В. С, I, 99 — … ). Стоит еще раз обратить внимание и на то, что законодательство Суллы в сфере урегулирования государственно-правовой системы Республики было направлено на ослабление исполнительной власти.

Можно предположить, что другие магистраты с более узкой компетенцией, чем консулы, также оказались под контролем диктатора. Диктаторские полномочия позволяли Сулле вмешиваться в деятельность преторов и через комиции отменять любое преторское решение. По закону о диктатуре Сулла сам получил в отношении римских граждан право жизни и смерти — ius vitae necisque (Plut. Sulla, 33, 2; ср.: Plut. Fab., 9) и активно использовал его. Показательна в этом отношении история с Лукрецием Офеллой, которого Сулла приказал убить. Античная традиция, думается, не случайно обращает внимание на то, что на возмущение народного собрания по поводу этого факта Сулла ответил заявлением о полной законности его действий (Liv. Per., 89; Plut. Sulla, 33; Арр. В. С, 1,101).

По закону о диктатуре ius vitae necisque касалось всего римского гражданства и имело действие и в пределах померия, и за его границами. Сулла расширил сферу действия этого права и в равной степени употреблял его и в отношении римского гражданства, и италийского населения, и провинциалов. Разумеется, преторы продолжали выполнять свои функции. Известно, например, что в 80 г. в суде над Секстом Росцием председательствовал претор Марк Фанний. Вместе с тем неоднократные «реверансы» в адрес диктатора со стороны Цицерона (см.: Cic. Pro Rose), защищавшего Росция, являются косвенным свидетельством строгого контроля, который осуществлял Сулла в отношении претуры.

Безусловно, под контролем Суллы продолжали выполнять свои обязанности квесторы и эдилы. Сведения источников по этому вопросу крайне скудны и имеют по большей части косвенный характер. Известно, что после провозглашения его диктатором Сулла отпраздновал триумф (Plut. Sulla, 34; Арр. В. С, I, 99), проводил в Риме массовые атлетические зрелища, общественные пиры и пр. Более чем вероятно, что при организации этих мероприятий он опирался на квесторов и эдилов.