Римская диктатура последнего века Республики

Еще одна важная проблема возникает в связи с проскрипциями триумвиров — имели ли они законное основание. В античной традиции нет свидетельств того, что современники сомневались в их законности. Даже республиканцы — противники триумвиров, осуждая проскрипции, рассматривали их как составную часть программы по исправлению государственных дел (Арр. В. С., IV, 95). Античные историографы подчеркивали, что проскрипции имели свое основание в идее мести за смерть Цезаря и в связи с этим мести за личные обиды, причиненные его наследникам и сторонникам, т. е. триумвирам (Арр. В. C., IV, 8—11). В современной историографии по вопросу о законности проскрипций высказаны два противоположных мнения. Еще Т. Моммзен считал, что в силу военного империя триумвиров, на который не распространялось право провокации, они имели законное основание для осуществления проскрипций^{689}. Этот взгляд впервые наиболее отчетливо оспорил В. Гардтхаузен^{690}. Наш анализ этой проблемы опирается на следующие обстоятельства. Во-первых, судя по данным источников, решение о проведении проскрипций было принято и составление проскрипционных списков началось до принятия lex Titia, т. е. еще до предоставления триумвирам формально-правовой основы власти (Арр. В. С., IV, 3; 5). В этой связи кажется совершенно неслучайной оговорка Аппиана о том, что, оглашая перед легионами итоги соглашения в Бононии, Октавиан умолчал о проскрипциях. Во-вторых, первые террористические меры, направленные против наиболее влиятельных римских граждан, были осуществлены вообще вне официальной акции. Аппиан обратил внимание на сомнительность ситуации: когда в городе началась резня, коллега Октавиана по консулату Педий не знал, как следует на это реагировать (Арр. В. С., IV, 6). По существу это был открытый террор, направленный против личных оппонентов будущих триумвиров и антицезарианцев в целом. Наконец, заметим, что накануне принятия закона Тиция официально высшим военным империем — imperium consulare — в Риме обладал лишь Октавиан; Антоний и Лепид имели проконсульский империй (Арр. В. С., III, 96; Dio Cass., XLVI, 52). По римской конституции консул имел право осуществлять свои военные полномочия лишь за пределами померия и не мог распространить нормы военного лагеря на гражданское население, а проконсульский империй в самом Риме вообще не мог быть реализован. Только lex Titia предоставлял политическим союзникам формально-правовую основу власти — равный экстраординарный империй, который распространялся и на сферу militia, и на сферу domi.

Таким образом, организация проскрипций — принятие решения и первые карательные мероприятия — была по существу лишена законного основания^{691}, представляла собой ряд террористических актов, направленных против политических противников триумвиров, продолжала и развивала имевшуюся в римской истории тенденцию, заложенную марианским террором и проскрипциями Суллы. Lex Titia придал им формально-юридическое основание и закрепил террор и насилие как государственную политику. Впрочем, этот общий вывод, на наш взгляд, должен быть дополнительно скорректирован: даже после правового оформления триумвирата действия Октавиана, Антония и Лепида выходили за рамки римской конституции, т. к. предоставленный им империй находился, по существу, вне этих рамок.

Специальный проскрипционный эдикт триумвиров (Арр. В. С., IV, 8—11) придавал проскрипциям организованность и политический смысл^{692}. Этим эдиктом от лица государства предоставлялось право преступать все основы римской жизни, все республиканские нормы и традиции, добиваться личной выгоды, не сообразуя свои поступки ни с чьими интересами, кроме интересов триумвиров. Рабам, например, выдавшим господина, предоставлялись свобода, гражданские права и материальное вознаграждение в 10 тыс. драхм. Римские граждане получили право не только доносить на своих сограждан, но и лично убивать проскрибированного или заподозренного в том, что человек внесен в проскрипционные списки (Арр. В. С., IV, И).