Римская империя. Величие и падение Вечного города

Марциал родился в Испании в 43 г., при Нероне переехал в Рим и прожил там до конца своих дней, то есть до 104 г. Известность Марциалу принесли короткие эпиграммы из двух-четырёх строчек, причем некоторые из них разили исключительно метко. За всю свою жизнь писатель создал 1500 эпиграмм, собранных в четыре книги, и в них высмеял все, что только казалось ему плохим или бесстыдным. Легко себе представить, что в то время его стихи были у всех на устах, а высмеянная им жертва ещё много лет после этого чувствовала себя неуютно.

Марциал не только был чрезвычайно популярен в свое время, ему покровительствовал Тит, а затем Домициан, отчасти потому, что его остроумие было искренним и неподдельным, а отчасти потому, что он позволял себя писать вирши, которые в наше время окрестили бы «грязными шуточками». В качестве примера можно привести следующую эпиграмму:

Non amo te, Sabidi, пес possum dicere quare;
Hoc tantum possum dicere, non amo te.

Это можно перевести так: «Я не люблю тебя, Сабидий; сам не знаю почему; но это я могу сказать тебе точно: я не люблю тебя, Сабидий».

В наше время эти стихи наиболее известны в вольном переводе Томаса Брауна, студента Оксфорда, обращенном к его декану по имени Джон Фелл:

Мне противен доктор Фелл,
Чем — сказать я б не сумел,
Но таков его удел:
Мне противен доктор Фелл.

Возможно, что Ювенала стоит считать наиболее талантливым и наиболее едким из всех сатириков серебряного века. Ему недоставало легкости и юмора, но это потому, что пороки общества не вызывали в писателе ничего, кроме яростного возмущения и отвращения. В равной мере порицая власть одного человека и власть толпы, Ювенал относился с омерзением к показной роскоши, находил практически все стороны римской жизни отвратительными. Именно ему принадлежит классическая фраза о том, что граждане Вечного города жаждут только «panem et circenses» (хлеба и зрелищ). Тем не менее, все это не означает, что Рим под владычеством императоров был хуже любого другого города в любой период мировой истории. Без сомнения, если бы Ювенал жил в наши дни, он писал бы настолько же горькие и справедливые сатиры о Нью-Йорке, Париже, Лондоне или Москве. Не стоит забывать о том, что неправильности и уродства окружающего мира заметить легче всего, но даже в самые худшие времена вокруг можно найти много доброго, хорошего и достойного, что проходит мимо нашего внимания и о чем не написано ни строчки. К сожалению, людям свойственно обращать больше внимания на плохое, чем на хорошее.

Приверженцем раннего стиля был поэт Марк Анней Лукиан, родившийся в 39 г. в Кордове (Испания). Он был племянником Сенеки, воспитателя Нерона. Лукиану принесла известность эпическая поэма о войне между Помпеем и Юлием Цезарем, единственная его работа, которая сохранилась до наших дней. Он был одним из близких друзей Нерона, но эта дружба стала для него столь же роковой, как и для его дяди. Император позавидовал всеобщему признанию, которое снискали поэмы Лукиана, и запретил ему выступать на публике. Поэт не смог этого перенести и примкнул к заговору с целью убийства Нерона, был схвачен, когда этот заговор раскрыли, и принужден к самоубийству, несмотря на то что он предал своих соратников и дал показания против них.

Ещё одним представителем «испанской школы», процветавшей в Риме при Флавии и включавшей в себя таких знаменитостей, как Сенека, Марциал и Лукиан, был Марк Фабий Квинтилиан, родившийся в Испании в 35 г. Он служил вместе с Гальбой и оказался в Риме в то время, когда пожилой военачальник ненадолго стал императором. В метрополии Квинтилиан прославился как один из лучших учителей ораторского искусства и риторики. Он первым среди преподавателей извлек пользу из интереса императора к образованию, получив от Веспасиана государственную стипендию. Квинтилиан был большим почитателем Цицерона и всячески старался избавить стиль тогдашней литературы от излишней вычурности, отличавшей ее от простоты и ясности римской словесности раннего периода.

Рим никогда не славился своими учеными; это была привилегия греков. Однако в первые сто лет со времени основания Империи появилось несколько людей, которые достойны упоминания в любой книге по истории науки.