Римская кровь

— Конечно, — сказала Электра. — Ты хочешь наблюдать за нами?

— Нет.

— Ты хочешь взять нас обоих? — Она наклонила голову и насмешливо улыбнулась. — Я не прочь.

— Ты не поняла. Я подожду в прихожей. Это исключительно ради удовольствия мальчика, не моего. Не исключено, что и ради твоего удовольствия тоже.

Она скептически выгнула бровь. Что же это за человек, в конце концов, который платит хорошие деньги, чтобы его раб поразвлекся со шлюхой?

Я повернулся, чтобы уйти. Тирон вскочил с кресла.

— Но, господин…

— Спокойствие, Тирон. Останься. Это подарок. Прими его с благодарностью.

Я вышел, затворив за собой дверь, и задержался в коридоре, ожидая, что Тирон последует за мной. Этого не произошло.

В прихожую начинали прибывать посетители. Толстяк приветствовал новых гостей. Стабий и еще один раб доставляли товар. Все сидения были заняты, и некоторые покупатели были вынуждены стоять. Я встал рядом с ними в уголке и не на самом виду. Вскоре в коридоре послышались быстрые шаги Тирона, который неуклюже поправлял на плечах тунику. Его лицо блестело от пота, волосы были взъерошены. Убегая из комнаты, он даже не удосужился разгладить свою одежду.

— Закончил? — спросил я.

Я ожидал, что Тирон ухмыльнется, но он даже не посмотрел на меня, сразу же нырнув в небольшую толпу и устремившись к двери. Я последовал за ним, глядя через плечо на последнюю группку девушек, выставленных перед посетителями. Среди них была и юная Талия. Хозяин приподнял ее платье и нежно поглаживал ее груди.

— …Она краснеет, ты видишь, — доносились до меня его слова, — как хороши ее щечки. Талия краснеет и в других местах, слишком укромных, чтобы говорить о них вслух…

Тирон шел по улице так быстро, что мне пришлось пуститься за ним бегом.

— Мне не следовало так поступать, — сказал он, качая головой и глядя прямо перед собой.

Я положил руку ему на плечо. Дернувшись, он подчинился, как подчиняется конь, замедляя шаг.

— Разве она не пробудила в тебе желание, Тирон?

— Конечно, да. Она… — Он подыскивал слово и, не найдя подходящего, безнадежно пожал плечами.

— Разве это не доставило тебе удовольствие?

— Конечно, доставило.

— Тогда ты мог бы меня по крайней мере поблагодарить.

— Но мне не следовало так поступать, — нахмурился он. — Ведь платил Цицерон, а не ты. Ты взыщешь с него эту сумму. Как ты думаешь, что он скажет, если узнает? На его деньги покупать женщину мне…

— Значит, ему не нужно об этом знать. В любом случае я заплатил за нее вперед. Это оправданная трата, ты не можешь этого не допустить. Вполне разумно, что кто-то должен был ею воспользоваться.

— Да, если подать это таким образом. Даже если так… — Он посмотрел мне прямо в глаза — совсем недолго, но этого оказалось достаточно, чтобы проникнуть в его душу. Он испытывал чувство вины не потому, что злоупотребил доверием Цицерона, но потому, что предал кого-то другого.

Так я в первый раз осознал, насколько серьезно влюбился Тирон в дочь Секста Росция.

Глава тринадцатая

Мы снова прошли мимо дома, где жила вдова Полия, мимо кровавого пятна, мимо старого лавочника и его жены. Тирон был настроен идти быстро; я не отставал, а потом пошел еще быстрее. На сегодня мне хватило незнакомцев с их трагедиями. Я хотел как можно скорее попасть домой.

Мы вышли на площадь. Лавки снова открылись; уличные торговцы вернулись на свои места. Солнце было еще достаточно высоко, и его лучи озаряли не только верхушки крыш, но и касались стержня уличных часов. До вечера оставался еще час.

Дети играли вокруг цистерны; женщины и рабы стояли в очереди за водой для вечерней трапезы. Площадь полнилась движением и шумом, но что-то было не так. Не сразу я уразумел, что половина голов или даже больше повернуты в одном направлении. Некоторые из зевак показывали пальцем.

Рим — город огня и дыма. Люди питаются хлебом, хлеб готовится в печах, печи испускают клубы дыма. Но дым, поднимающийся над горящим жилым домом, выглядит совершенно иначе. Он густ и черен; в ясный и безветренный день он лезет вверх большим, широким столбом. В небо взвиваются потоки пепла, чтобы быть втянутыми в центр дымного столба и возноситься все выше и выше в небо.

Пожар случился прямо у нас на дороге, где-то на полпути к Капитолийскому холму. Заметив его, Тирон, казалось, освободился от всех своих тревог. Он ускорил шаг, его лицо разгладилось, а глаза заблестели здоровым возбужденным блеском. Человек инстинктивно бежит от огня, но жизнь в городе отменяет животные страхи; и действительно, по пути мы не встретили никого, кто шел бы в противоположном нам направлении, но вместо этого обнаружили, что нас затягивает постоянно растущий затор из пешеходов и повозок: со всех сторон люди устремились поглазеть на катастрофу в самом ее разгаре.