Римская кровь

Бетесда очень обрадовалась моему возвращению и не скрывала этого. Она была рассержена тем, что я оставил ее в чужом доме, и дала волю своему гневу, вцепившись ногтями мне в плечи, колотя меня по спине, щипая меня за шею и мочки ушей. Я пожирал ее как мужчина, постившийся много-много дней. Казалось невероятным, что мы не виделись всего две ночи.

Этим утром она купалась. Ее кожа пахла душистым мылом, а уши, шею и укромные уголки своего тела она умастила неизвестным мне благовонием (позже она рассказала, что стащила его из тайника хозяйки, когда никто этого не видел). В последних лучах солнца, обнаженные и обессиленные, мы лежали в прихожей, а наш пот оставлял непристойные отпечатки на истертом ковре. Случайно я перевел взгляд с гладких округлостей ее тела и заметил кровавую надпись, по-прежнему грозившую мне со стены:

«Молчи или умри…»

Внезапное дуновение из атрия остудило пот на моей спине. Я лизнул гусиную кожу на плече Бетесды. В одно мгновение мне почудилось, что сердце перестало биться, застыв между угасающим светом и теплом ее тела и запиской на стене. Мир вдруг показался странным и незнакомым местом, и кто-то громко нашептывал слова угрозы мне на ухо. Я мог истолковать это как дурное знамение. Я мог бежать из дома, из Рима, от правосудия римлян. Вместо этого я укусил ее за плечо; Бетесда задохнулась от изумления, а ночь неотвратимо приближалась к своему неутешительному концу.

Вдвоем мы зажгли лампы, и хотя на ее лице не было страха, Бетесда снова настояла на том, чтобы осветить все комнаты. Я сказал ей, что она должна пойти со мной в Субуру, где я найму телохранителя, но она заявила, что останется готовить ужин. При мысли о том, что я оставлю ее одну пусть даже совсем ненадолго, я почувствовал приступ страха, но она была неумолима и только просила поторопиться. Я прекрасно видел, что она решила проявить отвагу и хочет на свой лад восстановить свою власть над домом; в мое отсутствие она намеревалась сжечь веточку ладана и исполнить некий обряд, которому давным-давно научила ее мать. Когда дверь за мной закрылась, я задержался, чтобы убедиться в том, что Бетесда надежно заперла ее изнутри.

Над городом поднималась почти полная луна, заливая голубым светом тихие дома на склоне Эсквилина; в лунном свете черепица выглядела так, будто ее края были отделаны медью. Раскинувшаяся внизу Субура была затоплена светом и приглушенными звуками, которые поглотили меня после того, как я быстро спустился с холма и вступил на одну из самых шумных улиц ночного Рима.

Я мог нанять бандита на каждом углу, но в тот вечер я искал не обычного головореза. Мне был нужен мастер своего дела — боец или телохранитель из свиты какого-нибудь богача, раб испытанной доблести, которому можно доверять. Я отправился в таверну, располагавшуюся на задворках одного из самых дорогих субурских борделей, и разыскал там Вара Посредника. Ему была известна моя добрая репутация, и он тотчас понял, чего я хочу. После того как я угостил его чашей вина, он исчез. Вскоре он вернулся в сопровождении рослого силача.

Двое мужчин, вошедших в тускло освещенную комнатку, были полной противоположностью друг другу. Коротышка Вар доставал великану только до локтя; его плешивая башка и унизанные кольцами пальцы блестели на свету, а рыхлые черты лица казались расплывшимися в свете ламп. Зверь рядом с ним отнюдь не выглядел укрощенным; в его глазах горел зловещий красный огонек, и лампы здесь были ни при чем. Он производил впечатление почти неестественной силы и прочности, как будто был сложен из гранитных блоков или стволов деревьев; даже его лицо казалось высеченным из камня — грубый набросок, отброшенный скульптором, который решил, что вид у него чересчур свирепый и не стоит его завершать. Его волосы и борода были длинными и косматыми, но причесанными, а его туника была сшита из хорошей ткани. Было видно, что за ним ухаживают как за породистым скакуном. Было также видно, что он способен убить человека голыми руками.

Это был как раз тот человек, что мне нужен. Его звали Зотик.

— Любимец своего хозяина, — уверил меня Вар. — Тот никогда не выходит из дому, не взяв с собой Зотика. Проверенный убийца: только в прошлом месяце свернул шею одному громиле. И будь уверен, силен как бык. От него несет чесноком? Хозяин дает ему чеснок, как овес коню. Это средство используют гладиаторы: оно дает человеку силы. Его хозяин богат, уважаем, владеет в Субуре тремя публичными домами, двумя тавернами и игорным домом; он человек благочестивый и не имеет врагов в целом свете, я уверен, но считает не лишним предохранить себя от непредвиденного. Да и кто из нас поступил бы иначе? Не делает ни шагу без своего любимого Зотика. Но специально для меня, ведь за ним должок Вару, этот человек даст мне его взаймы — на четыре дня, как ты просил, но не больше. Чтобы вернуть мне старый, очень старый долг. Как тебе повезло, Гордиан, иметь своим другом Вара Посредника.