Римская сага. Том III. В парфянском плену

Празднества по поводу свадьбы Пакора и Таланик продолжались целую неделю. Пакор сразу же был очарован необычной красотой девушки, а Таланик никак не проявляла свои чувства, всё время пряча лицо и отделываясь короткими словами благодарности. Матери она говорила, что боится парфянского царевича. Умудрённая опытом царица понимала, что её дочь ещё скорее ребёнок, чем женщина, и ей надо привыкнуть к мужчине, чтобы полюбить его. Поэтому она не упрекала её, а просто успокаивала и терпеливо ждала. Эту сторону жизни нельзя было описать никакими советами.

Глава 4

Через несколько дней Артаваз пригласил парфянского сатрапа и его свиту посмотреть представление в театре.

– Что будет на этот раз? – спросил Ород. – Ты обещал «Вакханок».

– Да, «Вакханки» Еврипида3, – ответил тот.

– О, это интересно. С огромным удовольствием принимаю твоё предложение. Все с радостью послушают «Вакханок» на греческом, не так ли? – с иронией спросил царь своих приближённых. По кислому выражению их лиц он понял, что они предпочли бы охоту или скачки в поле, но сказать ему об этом никто не посмел.

Представление проходило в знаменитом театре, описанном ещё Лукуллом. Он устроил его здесь сразу после победы над армянами много лет назад. Ород, пройдя вдоль рядов, обратил внимание на красоту некоторых женщин, которые сопровождали своих мужей, и решил поговорить об этом с Артавазом после спектакля. Представление его действительно захватило. Главная героиня Агава, которая оскорбила бога Диониса4 и участвовала в женских вакханских празднествах, пребывая в опьянённом состоянии, не различила в пробравшемся на гору юноше своего сына Пенфея и убила его вместе со своими подругами вакханками. И вот она возвращается домой, неся с собой его голову. Подходила к концу двенадцатая часть, и актёры хора на сцене самозабвенно пели:

«Мы будем смеяться и петь до рассвета
И Вакху хвалу возносить в небеса,
Пусть страшная смерть будет в песне воспета,
Смерть зверя-Пенфея – зловонного пса!

Он в женской одежде пытался прокрасться

Надеясь, что жало змеи утаит,
И шёл за быком, чтоб до места добраться,
Но бык этот вёл его прямо в Аид.

Менады из Фив, ваша песня пустынна

В ней горе хоронит остатки любви,
Там мать убивает любимого сына
И руки свои обагряет в крови!

Пенфея дворец мать-Агава обходит,

Но взором безумным его не находит

Твой пир подготовлен, о, Эвий, Эвоэ!»

На сцене появилась толпа актёров, изображающих фиванских вакханок. Среди них был и главный актёр, играющий Агаву.

– А это кто? Не вижу под маской. Новый актёр? – тихо спросил Ород.

– Да, грек из Афин. Зовут Ясон Траллиец. Хорошо играет, – прошептал Артаваз и замолчал, так как на сцене уже началось тринадцатое действие. Ород одобрительно кивнул головой.

Агава остановилась посреди сцены и стала ждать, когда народ бросится её приветствовать. Но при виде её окровавленных одежд хор замолчал, танцоры остановились в разных позах, не успев закончить танец, и обратили свои взоры на главную героиню. Агаву встретила другая героиня, Корифейка. Она обратилась к окружавшим её людям:

«Я вижу, Агава идёт по дороге
Она уже близко подходит к дворцу,
Они там, в горах пели песни о боге
И вам почитать её тоже к лицу!»

Полуголая Агава, дико озираясь, направилась к лидийским вакханкам:

«Вакханки из Азии, вас призываю!»

Одна из лидийских вакханок с отвращением ответила ей:

«Зачем ты зовёшь нас? Уж лучше уйди!»

Агава показала ей голову своего сына Пенфея и запела:

«Цветок этот, срезав в горах, посылаю,
Добычу счастливую вам впереди!»

Корифейка:

«Ликуешь ты, вижу! Трофей очень свежий»

Агава:

«Его я поймала без всяких сетей.
Смотрите, ведь это же львёнок…»

Корифейка:

«И что же? В какой же глуши ты нашла свой трофей?»

Агава:

«То был Киферон!»

Корифейка:

«Киферон, ты сказала? Какой Киферон?»

Агава:

«Он его и убил!»

Корифейка:

«Так чья же добыча, скажи мне сначала?
Кто первый ударил, а кто лишь добил?»

Агава: