Римская сага. Том IV. Далёкие степи хунну

Но самая большая сложность, с которой столкнулись римляне в быту, было отсутствие воды и сливных клоак. В Ктесифоне, Мерве и других городах Парфии вдоль всех улиц были выдолблены узкие, в две ладони желоба, в которые горожане сливали отходы и испражнялись. Это напоминало Рим и было позаимствовано у греков. Лаций это сразу понял. В пути между городами никаких стоков и клоак не было. Однако хунну всегда отгоняли лошадей и скот на несколько десятков шагов от стоянки, и именно возле животных они приказывали рабам вырывать небольшие ямы, куда справляли нужду и сбрасывали отходы. В Риме были большие горшки и чаши для внутренних туалетов, но они были только у богатых граждан. Простые люди обычно ходили под забор, где проходили городские сливные клоаки, или в специальные места возле театров и площадей, где для этого делались отдельные площадки с каменными широкими ступенями. Садясь на них, они справляли нужду и после этого шли дальше или возвращались на представление. Здесь же всё было совсем по-другому. Те гэры, которые разбрасывали отходы вокруг себя, вынуждены были часто перемещаться в другие места, но для хунну это было нормально. Как и ездить каждый день за водой. Поэтому когда римляне через два месяца проложили от верхнего порога реки несколько десятков разбитых пополам стволов, те сначала даже не поняли, зачем это надо. Только дети всё время радостно бегали вокруг и играли корой и щепками. Они прятались за стволами, кидали друг в друга куски земли и мелкие камни и постоянно кричали. Римляне терпеливо выгребали из выдолбленных стволов траву и камни, и продолжали соединять их между собой. Наконец, однажды вечером по становищу разнёсся слух, что река течёт прямо на гэры. Почти все хунну выбежали из своих жилищ и увидели, что возле крайних гэров действительно течёт вода. Она стекала в большую яму, из которой по вырытой дорожке убегала обратно в реку, только чуть ниже, у самого брода. Лаций попытался точно также сделать и со сливными ямами, но у него ничего не получилось, потому что хунну и их животные ходили, где хотели, и постоянно разрушали сделанные в земле стоки. К тому же близилась зима, которая должна была заморозить их сооружения. Прижилось только одно нововведение – это деревянные вёдра, в которые вечером или ночью выбрасывали мелкие отходы, а также справляли нужду женщины и дети. Вёдра выносили за гэр, в большую бочку с двумя палками. А когда она наполнялась, римляне относили её к порогам и выливали в реку. Но Лаций с Атиллой решили, что как только начнут строить город, то сразу сделают в нём клоаки и хранилища для воды.

На такой большой стоянке, как здесь, всё было разделено между родственниками, которые старались держаться вместе. Так как хунну постоянно кочевали, то большая часть стад угонялась на юг. Те, кто оставались, занимались летом земледелием, а зимой питались тем, что запасли зимой и пригнанным скотом. Причём, большие стада были только у знати, у простых воинов и оседлых кочевников было по одному—два быка, несколько лошадей и около десятка свиней и овец.

Первая зима была долгой и тяжёлой, и единственной радостью для Лация было то, что в их палатке-гэре было целых два больших котла, один из которых ему удавалось время от времени использовать для кипячения воды, чтобы помыться. Кочевники смеялись над его причудами, называя римлян «нуцгэн хунну», голые люди, потому что те брились и мылись. Однажды Лацию удалось даже найти старый скребок для шкур, в который была вставлена полоска из железа. Это было невероятная удача, и он несколько дней прятал его ото всех, наблюдая за кочевниками. Убедившись, что никто не ищет пропажу, он достал его и отдал Атилле, чтобы тот наточил полоску. После этого они смогли снова спокойно бриться. Но с наступлением суровых холодов и ветров пришлось забыть о бритье, потому что борода защищала от морозов и ветра.

В начале весны, с появлением на земле первых проталин и зелёных травинок, Саэт родила мальчика. Ей помогали женщины из Мерва и одна повитуха хунну. Несмотря на то, что Лаций считал их ещё большими варварами, чем парфян, он был вынужден признать, что общаться с ними было проще и легче. Если кто-то нуждался в помощи, они сразу же делали то, что надо, а если не могли, то просто отходили в сторону.