Римская сатира

Рыдайте сильней,
Стенайте, друзья,
Пусть форум кругом
Ваш вопль огласит:
Скончался, увы,
Великий мудрец!
И храбрее его
Никогда и нигде
Не рождалось на свет.
На бегу побеждать
Быстролетном легко
Скороходов он мог,
Мятежных парфян
В бою поражать
И персов стрелой
Летучею гнать
И твердой рукой
Тетиву натянуть:
Он ранил слегка,
И бросались стремглав
Врассыпную враги,
И пестрели мидян
Убегавших хребты.
Он британцев настиг
На далеких брегах
Запредельных морей,
Голубые щиты
У бригантов он взял
И на шею надел
Всем римскую цепь;

Даже сам Океан
Заставил дрожать,
Показуя права
Рима мощных секир.
Оплачьте того,
Кому равного быть
На суде не могло
В разбирательстве дел:
Слушал сторону он
Всегда лишь одну,
А порой — ни одной.
Какой же судья
Способен весь год
Непрерывно судить?
Да уступит тебе,
Оставив свой трон,
Кто выносит толпе
Немой приговор,
Кому подчинен
Был стоградный Крит.
О, бей себя в грудь
Печальной рукой,
Продажный род
Судейских крючков!
Вы, новые все,
Горюйте, певцы.
Вы, все, кто, рожком
Игральным гремя,
Обеспечил себе
Постоянный доход!

Понравились Клавдию такие похвалы, и захотелось ему подольше полюбоваться. Но Талфибий богов хватает его, закутывает ему голову, чтобы как-нибудь его не узнали, тащит через Марсово поле и между Тибром и Крытою улицей спускается в преисподнюю. Сюда по кратчайшей дороге уже выбежал для принятия патрона вольноотпущенник Нарцисс; встречает он его чистый, прямо из бани, и говорит: «Что это? Боги к людям?» — «Живей, — закричал Меркурий, — доложи о нашем приходе». Быстрее слова помчался Нарцисс: все под горку, спускаться легко. И вот, несмотря на свою подагру, в один миг явился он к двери Дита, где лежал Цербер, или, по словам Горация, «стоглавый зверь». Струсил он маленько (привычной утехой-то была у него беленькая собачка), увидя собаку черную, лохматую, словом, не такую, чтобы захотелось встретиться с ней в потемках, и вскричал громким голосом: «Клавдий идет!» Все выходят, хлопают в ладоши и поют: «Найден, найден, радость наша!» Тут и Гай Силий, назначенный в консулы, и Юнк, бывший претор, и Секст Травл, и Марк Гельвий, и Трог, и Котта, и Веттий Валент, и Фабий — римские всадники, которых казнили по приказу Нарцисса. Главным в этом хоре был пантомим Мнестер, которого Клавдий, благолепия ради, укоротил на голову. Быстро разнеслась весть о приходе Клавдия. Сбегаются к Мессалине. Впереди всех вольноотпущенники: Полибий, Мирон, Гарпократ, Амфей, Феронакт — всех их Клавдий отправил сюда загодя, чтоб нигде не оставаться без свиты. За ними два префекта: Юст Катоний и Руфрий Поллион. За ними его друзья, бывшие консулы: Сатурнин Лусий, Педон Помпей, Луп и Целер Асиний. Сзади всех дочь его брата, дочь его сестры, зятья, тести, тещи, словом, вся родня. Сомкнутым строем встречают они Клавдия. Увидел их Клавдий и воскликнул: «Все полно друзей! Как это вы сюда попали?»

А ему Педон Помпей: «Ты что же это, изверг, спрашиваешь, как попали? Да кто же нас сюда отправил, как не ты, убийца всех друзей? Идем-ка в суд, я тебе покажу, где здесь заседают!»