Римская весна миссис Стоун

В тот ранний вечер, когда они повстречались впервые (в апартаменты миссис Стоун Паоло привезла некая престарелая графиня-итальянка), он положил под пепельницу на каминной полке свою визитную карточку с графским гербом. В одном углу карточки был вытиснен адрес, в другом – телефон, но день шел за днем, а миссис Стоун все не звонила и не упоминала его имени в разговорах с графиней, с которой в ту пору виделась постоянно. В конце концов графиня признала, что обычная тактика здесь не годится и первый шаг придется сделать ему самому. «Эта женщина до сих пор сохранила всю свою гордость, – сказала графиня, – она еще не примирилась с тем, что стареет». Когда Паоло впервые позвонил миссис Стоун, графиня сидела рядом и всячески его подстегивала – делала знаки, шепотом давала советы. Однако звонок этот не имел никаких ощутимых последствий. Миссис Стоун говорила с Паоло дружелюбно, была приветлива и ровна. Вспомнила его сразу. И даже упомянула о визитной карточке, которую он оставил на камине. Но, вопреки ожиданиям Паоло и его советчицы-графини, не пригласила ни на коктейль, ни на обед. Пришлось ему самому пригласить ее обедать. И выложить деньги за обед из своего кармана. Миссис Стоун не скрывала, что его общество ей приятно, но проявлять инициативу по-прежнему предоставляла ему. И только недавно пошла на уступку: позвонила Паоло по телефону. То было единственное проявление активности с ее стороны, и оно пока не давало ему никакого перевеса. А между тем Паоло, без всяких на то оснований, успел намекнуть своим друзьям на виа Венето, что миссис Стоун его любовница. Он и вправду читал в ее глазах желание, однако там оно и пребывало, словно бы за окном или в Зазеркалье. И не выскакивало оттуда: она не клевала на самые хитроумные его приманки. Ни томные взоры, ни соблазнительные позы одалиски, которые он принимал, – ничто на нее не действовало. Тогда он пустил в ход приманку попроще. Как-то вечером схватил ее унизанную перстнями руку и прижал к своему колену. Сперва прижимал крепко, потом послабее, но пальцы ее задержались у него на колене минуту-другую, не больше. Затем миссис Стоун осторожно высвободила руку и положила на прежнее место – к себе на колени. При этом она отнюдь не выглядела потрясенной.

Для Паоло это был конфуз, почти что непереносимый, ибо он жил быстротекущим временем, а время работало против него. Сумма, вырученная за рубиновые запонки, которые подарила ему в Марракеше миссис Джемисон-Уокер, обеспечила Паоло роскошную жизнь на один сезон. Но этот сезон истек. И если ему не выпадет другой такой случай, если фортуна не улыбнется ему еще раз, притом в самом скором времени, он вынужден будет пойти на отступление, на серьезную уступку, а ведь это нередко влечет за собою провал всего дела.

– Я знаю, я нужен ей! – кричал Паоло графине. – Почему же она ничего не говорит, ничего не предпринимает?

– Терпение, – отвечала графиня. – Рим не один день строился.

– Я римлянин, а не Рим, – возражал Паоло. – И если она в ближайшее время не сдвинется с места, околачиваться мне в Галерее!

– Только посмей, – встрепенулась графиня, – и мы пропали. Ведь в Галерее особый запах, он въедается не только в одежду, но и в кожу, он будет чувствоваться в твоем дыхании! Даже если тебе придется голодать так же часто, как мне, имей мужество пойти на риск: все или ничего.

Таково было положение дел в конце апреля, когда Паоло и Ренато увидели из окна парикмахерской миссис Стоун. Она вышла из своего «кадиллака» с откидным верхом так близко к ним, что они не могли не заметить тревожного, чуть испуганного выражения ее голубых глаз – оно появлялось, когда она была уверена, что на нее никто не смотрит.

– Господи, неужели она идет сюда? – удивленно прошептал Паоло.

– Вон та дама? Но она не наша клиентка, – ответил Ренато.

– Да вы что, ее не знаете? Это же синьора Стоун! – воскликнул Паоло.

И тотчас по парикмахерской, из конца в конец, пробежал пронзительный громкий шепот. Остывали горячие полотенца, сохло мыло на бритвенных кисточках, а вся компания – клиенты, парикмахеры, маникюрша и мальчишка-ученик – впилась глазами в даму, нерешительным шагом проходившую мимо окна.

Осталось в ее осанке нечто от былого величия, и на какие-то считанные мгновения это заставило их молчать, удержало от язвительных шуточек, предметом которых делала ее пустая похвальба Паоло.

– А я и не знал, что она такая важная дама! – проговорил Ренато, словно оправдываясь.

Паоло и сам был под большим впечатлением, не столько от миссис Стоун, с которой он, единственный из всех присутствующих, был знаком, сколько от того впечатления, которое она произвела на других. Но держать в руке камень и не запустить им в намеченную жертву было не в обычаях Паоло; поэтому, быстро оправившись, он тут же объявил всей компании, что не такая уж она важная дама: как миленькая вместе со всеми кинется к насосу, если загорится дом.