Римская волчица. Часть первая (СИ)

— Милая племянница! — Корнелий Флавий вежливо встал из-за своего обширного письменного стола, руками изображая потенциальное объятие, но отнюдь не выходя ей навстречу и завершая жест указанием в кресло напротив.

— Дядя, — Электра подошла к столу, оперлась одной рукой на зеленое сукно, прикрытое толстым стеклом с фацетом. — Дядя.

«Неужели рыдать будет», так Электра поняла досадливое выражение, мелькнувшее на породистом смуглом лице, и взяла себя в руки. Боги, что сказать-то ему? Она так и не придумала, почему ее Семья должна поддержать опального адмирала.

— Дядя. — Она выдохнула и уставилась ему прямо в глаза. — Я обращаюсь к вам как к главе Семьи и сенатору. Флавии должны спасти адмирала Аурелия. Тарквинии оклеветали его!

Глава Семьи и сенатор поднял тонкую бровь, сжал губы в нитку.

— Девочка моя, — взгляд светло-карих глаз сделался сочувственным, умудренным. — Я все понимаю, романтические чувства — это прекрасно…

Вот оно — решение.

— Не понимаете. Не романтические чувства. Флот.

Она вдруг успокоилась и села в предложенное кресло, вытаскивая из волос длиннющие иглы горной сосны.

— Все знают, что меня с адмиралом связывает давнее знакомство. — Она прибегла к цивилизованной римской недоговоренности, означающей что угодно от пагубной страсти до широкого скандала или совместного преступления. — Но мало кому известно, что на днях я приняла брачное предложение Люция Константина Аурелия.

— Поздравляю, Электра. Хоть и не уверен, что в этих обстоятельствах поздравления уместны.

— Поздравления преждевременны. Но если моя Семья поможет мне сохранить жениха, а жениху — флот, то разделит и бонусы от его использования.

— Использование кого, дорогая моя?

Электра понизила голос и улыбнулась как смогла многозначительно.

— Ну вы же понимаете… кто правит адмиралом — правит флотом.

Какое счастье, что никакой связи с Люцием нет, родня не сможет ни проверить, ни опровергнуть ее утверждения. И донести Люцу, что она распоряжается у него за спиной его любимой игрушкой.

— И как же ты предполагаешь использовать флот?

Корнелий тоже сел, глядя на нее вполне доброжелательно. Электра мимолетно засмотрелась на благородный лоб, чуть изогнутый нос, взгляд внимательный и сосредоточенный. И сейчас красив, хотя волос уж не так много, и те — соль с перцем, а в молодости, должно быть, разбивал сердца вдребезги.

— Полагаю, в условиях военного переворота применение флоту найдется.

Это Электра произнесла, глядя куда-то в переносицу старшему родичу — он отпустил ее взгляд и глаза его бегали. То ли ищет в сети какую-то информацию, то ли пишет кому-то. Плохо. Электра зачастила:

— Вы же понимаете, что это переворот? Люций прилетел, чтобы обвинить Тарквиниев перед сенатом, они нанесли удар первыми. И пытались убить меня!

Корнелий сфокусировался на ней.

— Что ты такое говоришь? Боги, а что я говорю! Ты в таком виде, тебе нужен врач! И мы должны выпить за твою помолвку, вот что. У меня тут чудный арманьяк, марсельский. Для такого случая не жалко. Или ты предпочтешь вино?

Он встал, вытащил из бара бутыль.

— Мне вполне хватит помощи «Руфа», я только ноги сбила. Стреляли по флаеру, промазали. Это неважно! Мне нужно получить свидание. А вам нужно использовать свое влияние, чтобы сенат снял с Аурелия это лживое обвинение!

— Электра, милая, не спеши так. Переворот, покушение… ты блокировала по дороге чип? Кто-то знает, что ты здесь?

Он разлил свой драгоценный арманьяк по неподходящим тяжелым хрустальным стаканам. Да у него руки дрожат, с разочарованием заметила Электра. Вот вам и помощь Семьи. Она резко отодвинула стакан.

— Дядя Корнелий! Неужели вы ничего не захотите сделать?

Он покачал головой, не то отказывая, не то сожалея о ее невежливости.

— Тогда я обращусь к главе его Семьи. Люций все равно не останется в тюрьме, просто Флавии тут будут ни при чем. И никакого союза Флавиев и Аурелиев не получится!

— Горячность юности, — пробормотал Корнелий. — Не торопись так. — Он поставил на стол третий стакан. — За главой Семьи Аурелиев далеко ходить не придется. Августа, дорогая, выйди к нам, прошу.

До этого момента Электра не замечала ни голода, ни усталости, но при виде тетки Люция — светловолосой и статной гранд-дамы, всегда такой важной и идеально правильной, с прической как у статуи Юноны, а сейчас встрепанной, с рукой в фиксаторе и протовоожоговой пленке — пришло понимание, что гордо удаляться некуда, да и силы хорошо бы восстановить.

— Приветствую вас, тетя Августа. — Электра приподнялась, здороваясь с сестрой Люцева отца по-родственному, на что немедленно получила самое формальное обращение.

— Диана Электра Флавия. Ты хотела о чем-то говорить со мной?

Электра стиснула зубы. Ни «здравствуй», ни «как ты», а ведь Августа прекрасно ее знала. Последние годы они не виделись, но в детстве и юности редкие выходные обходились без визита Августы к брату, отцу Люция, особенно когда Альбин стал болеть и вынужденно оставил свой пост в генштабе.