Римская волчица. Часть первая (СИ)

Легат максимус хмыкнул и покачал головой.

— «Кто мне брал Луну», надо же. А вы и впрямь похожи на него. Странно, что не обучались на Форпосте. Никогда не слышали зов Марса Транквилия, да?

— Я не военная, что вы.

— Да, я понимаю. Хорошо. Я расскажу, что было на Форпосте, а вы постарайтесь понять, что для нас, старой гвардии, означает появление Махайрода на борту.

— Я как раз очень хочу понять. Что это означает сейчас и что произошло тогда. Спрашиваю, потому что за ним ведь шли не только молодые горячие головы. Люди в годах, с высокими званиями, серьезной карьерой. Что ими двигало, неужели только его чары?

— Общая идея, как я понимаю, состояла в том, что Рим прокис в своих границах и ему требуется небольшая целительная война. Немного правды в этом есть, сложно содержать боеспособную армию, почти не воевать — если не считать пограничных редких конфликтов — и при этом как-то канализировать декалитры тестостерона. Но не все легаты ради этого плюют на мнение сената. Должен сразу сказать, что многие легионеры и флотские придерживаются другого взгляда на проблему. Для них Конрад Тарквиний — настоящий герой, который отдал, как они думали, жизнь ради величия Рима. Представляете, что сейчас творится на квартердеках? С тех пор как кто-то так удачно слил информацию о его чудесном извлечении из могилы, мы с трудом удерживаем личный состав от волнений. На «Светоносном» я могу поручиться за дисциплину, но во Втором Объединенном, как вы могли заметить, больше сотни кораблей.

Кто же, интересно, разнес эту информацию, подумала Электра. Надо чтобы Квинт все-таки нашел концы. Кому выгодно, чтобы у нее тут были еще и легионерские бунты. Чтобы она не справилась. Гаю Августину? Но он сам опасается своего родича. Аэцию Лентиллу, которому она тут как кость в горле? Дорогому кузену, чтобы без него никак было не обойтись? Кто-то хочет настолько перегрузить ее задачами, чтоб у нее все-таки мозги сгорели?

— А все-таки как вы канализируете их агрессию? Вот эти драки в столовой — это обычное дело? — спросила она вслух.

— Вне военного времени — самое обычное.

— При старших по званию? Ну хорошо. Если вернуться к Конраду — а для вас он кто? Только лишь преступник?

Кастор помолчал, вспоминая. Потом послал запрос на передачу видео, она приняла. Короткий ролик: орбита чужой планеты, дата и время внизу поля зрения, снято через визор тяжелого десантного шлема. Рой серебристых точек, поднимающийся из гравитационного колодца, потом ослепительная вспышка, зеленые концентрические круги — и вот уже точек не тридцать, а двадцать девять. Частое дыхание, реже, реже, потом вдруг щелчок — и картинка исказилась, перевернулась. Тот, кто записывал видео, отстегнул и снял шлем.

— Римляне пошли против римлян, понимаете, — дрогнувшим голосом сказал Кастор. — Этого не случалось веками. Из-за того, что харизма одного человека перевесила здравый смысл. Вы очень харизматичны, домина. Я смотрел ваши выступления.

— Я?.. Ну что вы… Эти точки в записи — это десантные боты? Сколько там человек — десять? Двадцать?

— Десантные транспорты. Несут по четыре центурии каждый. Адмирал Метелл принял решение сбить один, чтобы остальные сдались без боя.

Электре вдруг стало понятно, почему лицо легата посечено такими глубокими шрамами. И наверное — почему он не хочет их убирать.

— Боги. Боги. Но этого не хватило? Был еще штурм?

— Большая часть наших легионеров была приказом адмирала блокирована на квартердеках. Кроме тех, чей индекс лояльности никогда не опускался ниже девяноста семи процентов. Это была операция флота и…

Он с силой потер ладонями лицо и глянул ей в глаза.

— И тех, что ни на секунду не поколебался в своей верности сенату и римскому народу. Нам пришлось штурмовать каждый транспорт. Каждый, понимаете? Из-за человека, который решил, что его личное величие и амбиции превыше присяги. Еще одного такого раза я бы не хотел пережить, простите, домина. Прошу вас немедленно принять мое заявление об отставке.

Наверное, он так тогда и не надел обратно свой шлем. Не смог прятать лицо от тех, в кого должен был стрелять. И лично повел своих людей в бой. А теперь швырнул ей в лицо рапорт об отставке — первый же человек, с кем она попыталась наладить контакт самостоятельно. Легионеры имеют право получить отставку, они не приколочены к флоту гвоздями, пока не началась война. У них свои командиры и свои решения. Если дела пойдут неважно — а они, похоже, собираются перещеголять самый дурной сон — то таких людей на нее свалится сколько? Сотня? Тысяча? С ним и такими как он необходимо научиться говорить, иначе несдобровать.

— Кастор, я понимаю, почему адмирал тогда подал в отставку. Удивительно еще, что не застрелился. Но вы-то. Не на вас лежит ответственность за эту гекатомбу. — Электра осеклась. — Простите. Я не то говорю. Это же… это же трагедия для четырехсот семей. Один тот залп. Матери, отцы, дети, семейные партнеры, друзья — столько людей пострадало. Это повод для государственного траура.

— Братья.

— Примите мои самые глубокие соболезнования.