Римские фантазии (сборник)

— Джип! Джип! Где ты? Ты слышишь нас? Джип!

На экранах обоих телевизоров боксеры — английский и итальянский — продолжали наносить друг другу удар за ударом, а Джип словно в воду канул.

— Давайте посмотрим по другой программе!

Но Джипа не было и там, ни на одном, ни на другом телевизоре.

— Что же теперь делать?

В этот момент в квартиру позвонили. Пришел улыбающийся, словно майская роза, мастер.

— Вызывали? Что случилось?

Впрочем, всем известно, что мастера никогда не приходят вовремя.

Случай людоедства

Профессор Лундквист, директор клиники «Лундквист» в Стокгольме, осматривал больного с помощью нового, недавно изобретенного аппарата. Больного звали Скогланд. Это был лесоторговец. Он подозревал, что у него язва желудка. Новый аппарат состоял в основном из тонкой трубочки, которую надо было вводить в пищевод больного. Но это еще, можно считать, не самое страшное, потому что вообще врачи имеют обыкновение запускать в желудок больного все что угодно, не говоря уже о касторке. Надо вам сказать также, что на конце трубки была крохотная телевизионная камера величиной чуть побольше булавочной головки. По трубке от камеры шли провода к телевизору.

— Готово? — спросил профессор Лундквист своего ассистента и двух медсестер.

— Да, — коротко ответили все трое, по-шведски, разумеется.

Лесоторговец Скогланд тоже сказал «да», но он преспокойно мог бы и помолчать, потому что мнение больного, лежащего на операционном столе, ровным счетом ничего не значит.

— Итак, начнем! — сказал профессор. Он велел лесоторговцу проглотить трубку с крохотной телевизионной камерой, нажал на какие-то кнопки, сдержал непроизвольное чихание, не входящее в программу, и вот уже на экране телевизора появилось увеличенное изображение желудка господина Скогланда.

— Ох! — воскликнули сестры (по-шведски, разумеется. Впрочем, они могли бы сказать «Ох!» и по-итальянски или по-японски, — ведь «Ох!» почти на всех языках звучит одинаково!).

— А вы, господин Скогланд, лежите спокойно! — сказал профессор. — Подумайте пока о цене на березу и тополь. Вспомните, что предстоит платить налоги… Исследование вашего желудка с помощью телевизионной камеры продлится не более десяти минут. Сейчас мы находимся в вашей, я бы сказал, пищеварительной лаборатории. Альма, прибавьте яркость. Освещение в желудке господина Скогланда оставляет желать лучшего. Вот так хорошо. Ну-с, посмотрим.

Четыре пары глаз, устремленные на экран, вдруг одновременно взмахнули ресницами.

— О господи! — воскликнул помощник профессора, медсестры тихонько ахнули, а сам профессор гневно закричал:

— Но это же людоедство!

На экране телевизора совершенно отчетливо было видно, что в самой середине желудка лесоторговца Скогланда сидит Джампьеро Бинда, или попросту Джип, и от нечего делать ковыряет в носу. Заметив, что за ним наблюдают, он привстал и, как полагается всякому воспитанному мальчику, поклонился.

— Господин Скогланд! — продолжал профессор. — Вы скрыли от меня истинную причину вашей болезни! Вы и в самом деле думаете, что можно спокойно съесть ребенка и это останется без последствий?! Вот вам налицо доказательство вашего преступления! Стыдитесь! Никакой язвы желудка у вас нет и в помине! Вы просто самый обыкновенный людоед!

Лесоторговец Скогланд с телевизионной камерой в желудке был, конечно, не в состоянии что-либо ответить. К тому же он не видел экрана и не понимал этого грозного обвинения.

— Людоедство! — продолжал возмущаться профессор. — В середине двадцатого века! В то время как колониальные народы завоевывают независимость и свободу, некоторые лесоторговцы занимаются людоедством!..

— Профессор, — робко проговорила одна медсестра, — мальчик, кажется… Смотрите! Он делает нам какие-то знаки! Может быть, он еще жив?!

— Бедненький, он без ботинок! — заметила вторая медсестра.

— Хорошо хоть в носках! — сказал помощник профессора и строго посмотрел на господина Скогланда.

Профессор попросил всех замолчать и внимательно рассмотрел Джипа с головы до ног, точнее — до носков.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он у него.

— Квик прик квак марамак! — услышал он в ответ.

— Странный какой-то язык! — заметил профессор.

(Тут надо вам пояснить, что на самом деле Джип сказал: «Ничего не понимаю!» — но профессор не знал ни слова по-итальянски и поэтому услышал только какие-то смешные звуки. И наоборот, если мы станем на место Джипа, который ни слова не понимает по-шведски, то, как и профессор, тоже ничего не поймем. Когда профессор разговаривал со своими помощниками, Джип слышал только: «Квик прик квак марамак пеперикок!» — и тоже думал: «Странный язык!»)

К счастью, одна из медсестер немного понимала по-итальянски — она провела как-то отпуск в Риччоне, — так что смогла что-то перевести.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил профессор.

— Спасибо, хорошо! — ответил Джип.

— Он очень больно тебе сделал?

— Кто?

— Как кто? Господин Скогланд!

— По правде говоря, я не знаю такого.

— Тогда что же ты делаешь в его животе? В твоем возрасте я не лазил по желудкам незнакомых людей, а тем более иностранцев.