Римские императоры. Биографический справочник

Сеян внушил императору, что наибольшая опасность его жизни исходит от Агриппины Старшей и ее сыновей Нерона Цезаря и Друза Цезаря, которые унаследовали от своего отца Германика расположение народа. В 26 г. н.э. Тиберий отказал Агриппине в новом замужестве. Три года спустя по обвинению, выдвинутому Сеяном и поддержанному впоследствии самим императором, против нее и обоих юношей было возбуждено судебное дело. Открытое обвинение Нерона Цезаря (в сексуальных отклонениях) и Агриппины (в тайном заговоре) вызвали многолюдные демонстрации в их защиту. Обоих арестовали и выслали на острова. Друз Цезарь также был арестован и препровожден в столичную тюрьму. Возможно, они и в самом деле замышляли заговор, а может быть, и нет. Так или иначе, через четыре года все они умерли, и в живых остался лишь третий сын Германика и Агриппины, юный Гай (Калигула).

Между тем в 31 г. н.э. Сеян, принадлежавший к сословию всадников и, следовательно, не имевший права быть избранным на сенаторскую должность, вопреки этому стал соконсу-лом Тиберия. Когда в мае они вместе вступали на консульство, он, наверное, испытал тот же восторг обладания абсолютной властью в Империи, что и Тиберий, когда получал ее от Августа. Кроме того, он наконец-то добился разрешения жениться на вдове Друза Младшего Ливилле. Но вскоре за этим последовало его падение, причиной которого стали сведения, переданные императору матерью Ливиллы, Антонией. Сеян, по-видимому, вынашивал планы устранения девятнадцатилетнего Гая, права которого рано или поздно должны были положить конец его могуществу; он предпочитал видеть на месте Гая более молодого и уступчивого наследника — такого, как Тиберий Гемелл, двенадцатилетний сын Друза Младшего. Узнав об этом, император втайне от Сеяна передал командование преторианцами своему другу Макрону. Макрон договорился с одним из консулов и командиром пожарного отряда и арестовал Сеяна во время заседания сената. Сенаторы же незамедлительно вынесли последнему смертный приговор, не дожидаясь распоряжений на этот счет императора.

Вскоре прокатилась новая волна обвинений и казней. Вдова Сеяна, Апиката, наложила на себя руки, но перед этим рассказала Тиберию о том, что его сына Друза Младшего восемь лет назад умертвили ее муж и его любовница Ливилла. Возможно, это не было правдой, но император поверил, и Ливил-лу уморили голодом. Тиберий огласил новое завещание, объявив своими наследниками Гая и Гемелла, причем приоритет определенно принадлежал Гаю. Тиберий умер в марте 37 г. н.э. в поместье Лукулла у Мизенского мыса на семьдесят восьмом году жизни. По-видимому, он умер естественной смертью, хотя ходили бесчисленные слухи об обратном.

Биограф императора, Светоний, писал, что Тиберий был крупным крепким мужчиной с исключительно сильной левой рукой, почти до самого конца жизни обладавший отменным здоровьем, хотя время от времени его внешность уродовала отвратительная сыпь. Его очень пугал гром. Просыпаясь среди ночи, он хорошо видел в темноте. «Ходил он, наклонив голову, твердо держа шею, с суровым лицом, обычно молча: даже с окружающими разговаривал лишь изредка, медленно, слегка поигрывая пальцами». Не слишком религиозный, он интересовался мифами и разделял веру астрологов в судьбу, управляющую всем миром. Среди его недостатков весьма существенным было неумение и нежелание общаться с людьми, в отличие от любившего поговорить Августа. Как утверждал историк Дион Кассий, «слова Тиберия свидетельствовали о существовании людей, противостоявших его целям... Он считал плохой политикой поверять подданным свои мысли и говорил, что зачастую это становится причиной крупных неудач, тогда как скрытность приносит значительные успехи*. Его отказ разъяснять свои действия (привычка, которой он не изменил и на Капри) стал причиной серьезных затруднений. Более того, все произнесенные или написанные им слова обычно были едкими и оскорбительными. Не лишенный человечности, Тиберий был жесток и мрачен. Он не поддерживал проведение публичных увеселений: например, он и не думал продолжать традиции гладиаторских Игр. Тем не менее, когда создавалось неправильное мнение о его действиях, а такое случалось нередко, он очень расстраивался и приходил в ярость. Он был также чрезвычайно подозрителен и боязлив.