Римские историки IV века

VII. Об этом пишет Кассий[740] в книге I. В книгах понтификов говорится, что Геркулес, сын Юпитера и Алкмены[741], одолев Гериона[742], гнал его знаменитый скот, желая развести в Греции такую же породу быков; он случайно зашел в эти места (т. е. в Италию) и, прельстившись тучностью пастбищ, остановился там на некоторое время, чтобы дать отдых после долгого пути своим людям и скоту. (2) Когда его скот пасся в лощине, где теперь находится Большой Цирк, он пренебрег стражей, так как предполагалось, что никто не осмелится посягнуть на добычу Геркулеса, какой-то вор этой местности, превосходивший остальных своим ростом и физической силой, втащил в пещеру восемь быков за хвост, чтобы труднее было догадаться о воровстве. (3) Когда же Геркулес, уходя оттуда, гнал остальной свой скот случайно мимо этой пещеры, спрятанные в ней быки мычанием приветствовали остальных. Так и было открыто это похищение. (4) Когда Как был казнен, Эвандр, узнав об этом, вышел навстречу своему гостю и благодарил его за то, что он избавил его царство от такого зла; узнав, от каких родителей происходит Геркулес, он сообщил обо всем деле, что и как произошло, Фавну. Тогда и тот стал добиваться дружбы с Геркулесом. Но наш Марон остерегся принять эту версию.

VIII. Итак, когда Рекаран, или Геркулес, посвятил отцу Инвентору Великий алтарь, он выбрал в Италии двух мужей — Потиция и Пинария[743], чтобы обучить их исполнению священных обрядов по всем правилам. (2) Однако один из них, Потиций, пришедший раньше, был допущен до вкушения священных остатков от жертвы, а Пинарий, пришедший позже, и все его потомство не были допущены до этого. С тех пор и доныне соблюдается обычай, чтобы никакой Потиций из рода Пинариев не допускался до священных яств. (3) Некоторые полагают, что раньше они носили другое имя и что Пинариями они были названы от греческого слова «пинан»[744],[745] потому что они постятся и, следовательно, покидают святилище голодными. (4) Этот обычай сохранялся до цензорства Аппия Клавдия [746], и Потиции, совершая жертвоприношение, потом съедали всего жертвенного быка, Пинарии же допускались в святилище, когда уже от жертвенного животного ничего не оставалось. (5) Но впоследствии Аппий Клавдий, подкупленный деньгами, склонил Потициев обучить проведению священнодействий Геркулеса общественных рабов и далее допускать до них женщин. (6) После этого, говорят, весь род Потициев, раньше производивший эти священнодействия, погиб в течение тридцати дней; таким образом, эти таинства оказались в руках Пинариев, и они под влиянием религии и своего смирения строго соблюдали эти таинства.

IX. После смерти Фавна, в правление сына его, Латина, в Италию прибыл Эней. После того как Илион был предан ахейцам Антенором и другими вождями, Эней, неся перед собой своих богов — пенатов, а на плечах престарелого отца Анхиза, держа за руку маленького своего сына, ночью вышел из города; на рассвете он был опознан врагами, так как нес слишком тяжелую ношу, [дань] своему благочестию, но его никто не остановил, наоборот, царь Агамемнон[747] разрешил ему идти, куда он хочет; он направился на гору Иду и, построив там корабли, по указанию оракула со многими спутниками того и другого пола направился в Италию. Так рассказывает Александр Эфесский[748] в I книге Марсийской войны. (2) Лутаций[749] же говорит, что предателем родины был не только Антенор, но и сам Эней. (3) Когда Агамемнон дал ему разрешение идти, куда он хочет, и унести на своих плечах, что он считает самым для себя ценным, он не вынес из города ничего, кроме богов-пенатов, отца и двух маленьких сыновей; некоторые же утверждают, что только одного сына, имя которого было Асканий, а прозвище впоследствии — Юл. (4) Своим благочестием он тронул ахейских вождей, они предложили ему вернуться домой и унести оттуда все, что он хочет. Таким образом, он вышел с большим богатством и со многими спутниками обоего пола, проплыл по дальним морям и мимо многих стран и достиг Италии. Прежде всего он пристал к берегам Фракии и основал там город своего имени, Энеум[750]. (5) Затем, узнав о предательском убийстве Полидора Полимнестором[751], он покинул эту страну, прибыл на остров Делос и там взял себе в жены Лавинию, дочь жреца Аполлона, Ания, по имени которой берег получил название Лавиниева. (6) После того как, проплыв по многим морям, он пристал к одному мысу в Италии, находящемуся близ Бай и Авернского озера [752], он похоронил там умершего от болезни кормчего своего, Мизена. По его имени назван город Мизенон[753], как об этом пишет также Цезарь в I книге летописей понтификов, где, однако, говорит, что Мизен был не кормчим, а трубачом. (7) Поэтому с полным основанием Марон, соблюдая то и другое указание, пишет:

«И в благочестье Эней воздвиг курган преогромный
И возложил на него весло, трубу и оружье»[754]

.