Римские призраки

Я пользуюсь любым случаем, чтобы выйти из дома, до того мне надоели и эти дорогие обои, и купол Сант-Андреа-делла-Валле, и балкон, нависший над римскими крышами, и лес телеантенн, а теперь еще и огромные тарелки спутниковых антенн, портящих панораму Рима и превращающих его в город третьего мира.

Отмечая какую-то дату, издательский дом «Эйнауди» второй раз за последние десять лет снял лоджии замка Святого Ангела и угостил всех отличным белым вином из Венето, морскими деликатесами и балом — под аккомпанемент музыки Моцарта, Баха и Вивальди. Но вертолеты карабинеров все время крутились на небольшой высоте с единственной, откровенной целью — испортить праздник издателю-коммунисту своим ревом, заглушающим музыку, заставляя гостей повышать голос. Мне немного стыдно самой себя, но я стала оглядываться по сторонам, чтобы не остаться в одиночестве, когда Зандель уйдет туда, куда рано или поздно уходят все. Джано, ни о чем не думая, предоставляет мне на таких светских приемах полную свободу.

Так вот, именно в замке Святого Ангела я встретила писателя Луччи Нерисси, с которым была едва знакома. Он взял мои руки в свои и упорно разглядывал меня, словно мое присутствие его ошеломило. Есть особый способ смотреть на женщину с желанием, не знаю, как назвать его, — в общем, с откровенным желанием. Любая женщина любого возраста умеет прочитать этот взгляд и ответить на него тысячью способами или вовсе не ответить. Но такой взгляд уже сам по себе — событие. Взгляд был серьезным, а слова смелыми. Луччи Нерисси тотчас уловил мою готовность слушать и воспользовался ею. Он пригласил меня в Париж, сразу же перейдя на «ты». Безумное предложение и явно шутливое, а я оценила шутку по достоинству.

— У меня внезапно возникло желание, которым я хочу поделиться с тобой. Поедем завтра в Париж, прошу тебя. Там в Гран-Пале будет выставка Коро.

— Этот художник меня как раз и не интересует, к сожалению.

— Его переоценивают. Может, ты и права, — сказал он с хитроватой улыбкой. — А почему бы нам сегодня не поужинать вместе в Риме?

— В другой раз. Сейчас я должна найти своего мужа.

Я огляделась вокруг в поисках Джано, который наблюдал за мной, стоя в нескольких шагах от меня.

— Я ляпнул глупость?

— Нет.

— Мы еще увидимся?

— Возможно.

— Хочешь сказать, что это дело случая? — спросил он, прикидываясь огорченным.

— Скорее доброй воли.

Я попрощалась с писателем с улыбкой, полной недосказанности. Он не нашел ответа и остался стоять неподвижно и смущенно. Я подошла к Джано, который болтал с какой-то молодой незнакомкой.

— Однако, дорогая моя, — сказал мне Джано с горькой усмешкой, — ты отдаешь себе отчет в том, что ведешь себя как женщина, которая ищет, к кому бы пристроиться? Я своим глазам не верю.

— Да нет, уж если на то пошло, я веду себя как женщины, страдающие от одиночества: они время от времени попадают на светские рауты и оглядываются по сторонам в надежде встретить приятного мужчину, чтобы просто поболтать.

— Или для мимолетного эротического приключения, а может, и для долгого эротического приключения. Женщины, готовые на все, но сохраняющие право выбора.

— Не говори, что приревновал меня к этому незнакомцу!

— К незнакомцу, который встретил тебя такими объятиями. К незнакомцу, хорошо всем известному.

— Правда? А я о нем ничего не знаю.

Честно говоря, я даже названия не знала ни одной его книги, но в эту минуту его книги меня и не интересовали. Не стану отрицать, что Луччи Нерисси произвел-таки на меня впечатление. Ну да, скажем, он разозлил меня своей уверенностью, что я обязательно должна упасть в его объятия. Кроме того, меня раздражали его длинные и слишком черные волосы, мятый пиджак и неизменные линялые джинсы — как у человека, во что бы то ни стало желающего выдать себя за художника. Надеюсь, хоть стихов он не пишет. Господи, только бы он не был поэтом; не знаю почему, но поэзия меня не увлекает, просто нервирует. К тому же мне вдруг припомнился персонаж из комиксов Файфера — без пиджака, длинноволосый, как этот. Там он говорит: «Я тоже хочу быть антиконформистом, как все».

Вообще Луччи Нерисси физически превосходил его, тогда как из-за своих манер был явно не на высоте. Но скажу откровенно, от мужчин я никогда не требую золотого сечения.

Так я и вела себя с Луччи Нерисси, то есть была готова терпеть его нахальство, делать вид, будто он поразил меня в самое сердце, но не в нутро. И это на глазах Джано — саркастически настроенного светского джентльмена, и вопреки памяти о Занделе. И пусть Зандель не говорит, что не мог мне перезвонить только потому, что один раз я не имела возможности ему ответить. В общем, он ведет себя как приговоренный к смерти. Нет на свете ничего более гнетущего, чем мужчина, оказавшийся носом к носу со слишком близким будущим в тесной беспощадной западне. В тот последний раз, когда мы встретились и любили друг друга с отчаянной яростью после мрачных разговоров, Зандель повел себя как слабый, умирающий человек.