Римские провинции от Цезаря до Диоклетиана

Теодор Моммзен История Рима. Том 5 Римские провинции от Цезаря до Диоклетиана

Предисловие автора

Мне часто приходится слышать пожелания, чтобы я продолжил свою «Историю Рима». Это вполне совпадает с моим собственным желанием, хотя и трудно спустя тридцать лет снова взяться за прерванную нить в том месте, где мне пришлось выпустить ее из рук. То, что новый рассказ не будет непосредственным продолжением старого, не имеет большого значения. Ведь и четвертый том без пятого был бы таким же фрагментом, каким пятый том будет теперь без четвертого. Кроме того, мне кажется, что образованные читатели, которым мое сочинение должно помочь разобраться в историческом прошлом Рима, гораздо легче восполнят из других произведений пробел, созданный отсутствием двух промежуточных книг, чем тот пробел, какой получился бы, если бы не вышел в свет предлагаемый том. Борьба республиканцев против основанной Цезарем монархии и окончательное установление последней — о чем должна была повествовать шестая книга — так хорошо описаны в античных источниках, что всякое новое изложение этого процесса сводится в основном к их пересказу. Далее, монархический порядок во всем его своеобразии, его колебания, а также общие административные порядки, обусловленные личными качествами отдельных властителей, что должно было составить содержание седьмой книги, — все это неоднократно служило темой исторического повествования. С другой стороны, насколько я знаю, читатели, для которых предназначен мой труд, нигде не найдут в достаточно сжатом и доступном виде историю отдельных частей империи в период от Цезаря до Диоклетиана, которой посвящен этот том. В отсутствии такой истории я склонен усматривать причину столь широкого распространения в публике неправильных и несправедливых суждений о Римской империи. Правда, для некоторых периодов, в особенности для времени от Галлиена до Диоклетиана, невозможно провести полностью такое разграничение между историей отдельных областей и общей историей империи, какое, по моему мнению, необходимо для правильного понимания эволюции Римской империи в целом; и потому эта часть должна быть дополнена общим трудом, которого пока еще нет.

Берлин, февраль 1885 г.

Введение

Проблемы римской истории эпохи империи и эпохи республики имеют между собой много общего.

То, что может быть почерпнуто нами непосредственно из литературной традиции, не только бесцветно и бесформенно, но также в большинстве случаев бессодержательно. Список римских императоров не более достоверен, чем список консулов времен республики, и столь же беден интересующими нас сведениями. Мы можем составить общее представление о кризисах, потрясавших всю империю, но о войнах, которые Август или Марк Аврелий вели с германцами, нам известно немногим больше, чем о войнах с самнитами. Рассказы эпохи республики заслуживают большего внимания, нежели анекдоты императорского Рима; тем не менее рассказы об императоре Гае так же безвкусны и вымышлены, как и рассказы о консуле Фабриции. Внутреннее развитие общества, быть может, полнее отражено в источниках эпохи ранней республики, чем эпохи империи; там они содержат, хотя и туманное и искаженное, изображение трансформаций государственного порядка, которые, по крайней мере в последней своей стадии, совершаются на римском форуме; здесь же эти изменения происходят в тиши императорского кабинета, и достоянием гласности обычно становятся лишь не представляющие серьезного интереса факты. Вдобавок ко всему границы римских владений бесконечно расширяются, и наиболее оживленное развитие происходит уже не в центре, а на периферии. История города Рима превращается в историю целой страны Италии, а эта последняя — в историю средиземноморского мира; при этом все, что представляет для нас особенно большой интерес, остается наименее известным. Римское государство этой эпохи подобно могучему дереву, засыхающий ствол которого пускает вокруг себя во все стороны мощные побеги. В римском сенате и среди римских императоров вскоре появятся выходцы не только из Италии, но и из других областей империи; квириты императорской эпохи, формально преемники всемирных завоевателей, легионеров, столь же мало связаны с великими воспоминаниями Рима, как наши современные иоанниты с Родосом и Мальтой; в доставшемся им наследии они видят источник дохода, своего рода право на обеспечение неимущих бездельников.