Римские рассказы

Хотя я явился сюда вовсе не за овощами, но при взгляде на огород едва удержался от возгласа восхищения. Что это был за огород! Перед нами в белом ярком свете луны расстилался самый прекрасный огород, какой мне когда-либо доводилось видеть. Прямые, словно вычерченные по линейке, сверкали в лунных лучах оросительные канавки. Между ними, развернув свою листву наподобие знамен, тянулись грядки с овощами - казалось, это торжественная процессия, освещенная лунным светом, шествует к домику Маринезе, видневшемуся в глубине огорода. Здесь были гигантские латуки, каждый из которых целиком заполнил бы чаши весов зеленщика; пышные кусты помидоров с тонкими подпорками из тростника, - прикрытые листьями помидоры еще не созрели, но уже были такие налитые, что казалось, вот-вот лопнут; кочаны кудрявой Савойской капусты величиной с детскую головку; лук, высокий и прямой, как шпаги; а артишоки! - по три, по четыре штуки на каждом растении; был здесь и салат, и зеленый горошек, и бобы и морковь - словом, все овощи сезона. Тут и там прямо на земле лежали и как будто только и ждали, чтобы кто-нибудь их подобрал, огурцы и тыквы. Дальше начинался фруктовый сад, низкие, широко разросшиеся деревья: сливы, персики, яблони, груши - чего здесь только не было! Плоды, еще зеленые, виднелись сквозь густую листву, поблескивая в лунном свете. Всюду чувствовалась заботливая рука садовника, и видно было, что не одно только желание заработать двигало этой рукой.

Ремиджо, помышлявший лишь о кладе, нетерпеливо спросил:

- А где же Маринезе?

- Вон там! - ответил я ему, указывая на хибарку в глубине сада.

Мы направились по узкой тропинке, ведшей между грядками чеснока и сельдерея. Ремиджо наступил на латук, и я прикрикнул на него:

- Скотина, смотри, куда ступаешь!

Я нагнулся, сорвал лист латука и поднес его ко рту: он был сладкий, сочный, свежий, словно только что омытый росой. Наконец мы добрались до хижины. Собака старика Маринезе, знавшая меня, вместо того чтобы залаять, выбежала нам навстречу, виляя хвостом: обыкновенная рыжая собака, как у всех огородников, но умная. Я постучал в запертую дверь хижины - сначала тихо, потом громче и наконец, так как никто не показывался, начал колотить в дверь кулаками и ногами. Голос Маринезе заставил нас обоих подскочить на месте, потому что он прозвучал не из дома, а из-за куста, росшего поблизости:

- Кто это? Что вам надо?

В руках у старика была лопата - видно, он и по ночам занимался своим огородом. Он вышел вперед и остановился озаренный лунным светом, руки его были опущены, спина согнута, лицо красное, а огромная бородища отливала серебром - настоящий огородник, от зари до зари гнущий спину над своими посадками. Я поспешил ему ответить:

- Мы - друзья.

А он возразил:

- Нет у меня друзей. - Потом подошел поближе и добавил: - Но тебя я знаю... ты - Алессандро?

Я подтвердил, что я действительно Алессандро и, вытащив из кармана револьвер, но не наводя его на старика, проговорил:

- Маринезе... скажи нам, где спрятан клад... Мы поделим его между собой... А не скажешь - все равно мы его найдем.

Говоря это, я медленно поднимал револьвер, а он только отмахнулся рукой, словно хотел сказать, что револьвер здесь ни к чему, и, опустив голову, спросил, будто что-то обдумывая:

- Какой клад?

- Серебро, украденное немцами.

- Какими немцами?

- Солдатами... во время оккупации... Они украли его у того князя...

- У какого князя?

- Ну, у князя... И ты говорил, они зарыли его в огороде...

- В каком огороде?

- В твоем огороде, Маринезе... И не валяй дурака... Тебе известно, где клад, скажи нам - и делу конец.

И тут он, не поднимая головы, медленно произнес:

- А... ты хочешь сказать - клад?

- Да, клад.

- Тогда пойдем, - сказал он решительно. - Мы его живо откопаем. Есть у тебя лопата? Возьми лучше вот эту. Пойдем, я дам лопату и твоему товарищу... идем же.

Я был немного озадачен - я не ожидал, что оп согласится так быстро, но направился за ним. Он зашел за дом, продолжая бормотать:

- Клад... Сейчас я покажу тебе, что это за клад... - Возвратился с лопатой и вручил ее Ремиджо. Затем опять направился за дом, все повторяя: Идемте... вам нужен клад... вы его получите...

За хижиной земля оказалась не возделанной, здесь валялись отбросы и мусор. Чуть подальше росло несколько деревьев и за их стволами проглядывала высокая стена, похожая на ту, что огораживала сад со стороны виа Аурелиа. Маринезе направился по тропинке мимо деревьев и зашел в самый конец сада, туда, где стена образовывала прямой угол. Потом он неожиданно повернулся к нам и, стукнув ногой о землю, сказал:

- Копайте вот здесь... здесь зарыт клад.

Я взялся за лопату и тотчас принялся копать. Ремиджо, с лопатой в руке, стоял и смотрел на меня. Маринезе сказал ему:

- Копай и ты... разве тебе не нужен клад?

Тогда Ремиджо бросился копать с таким рвением, что Маринезе проговорил:

- Полегче, полегче... время у тебя есть.

При этих словах Ремиджо замедлил темп и попал себе лопатой по ноге. Маринезе повернул лопату у него в руках и сказал: