Римские рассказы

Павильоны киностудии расположены на окраине, вдоль шоссе. С одной стороны дороги тянутся залитые октябрьским солнцем поля, с другой высокие, словно башни, дома с бесчисленным количеством окон, на которых сушится белье. В этих домах живут рабочие. Агата медленно шла мимо домов. Вскоре я догнал ее и, задыхаясь, окликнул:

- Агата!

Она взглянула на меня и бросила, почти не оборачиваясь:

- Привет, Джино...

Я выпалил единым духом свою скорбную мольбу:

- Агата, почему ты не хочешь меня видеть?.. Я так тебя люблю... Почему ты не любишь меня?.. Агата, давай как-нибудь увидимся.

- Разве ты не видишь меня сейчас? - спросила она, пожимая плечами.

- Агата, - сказал я,- ты выйдешь за меня замуж?

- И не подумаю, - ответила она, продолжая идти.

- Почему?

- А чем ты сейчас занимаешься?

- Работаю дублером, но...

- Почему ты непременно хочешь стать актером? - ехидно спросила она. Неужели ты не понимаешь, что это не для тебя?.. Работаешь дублером и хочешь жениться на мне... Ты что, считаешь меня дурой?

- Агата! - воскликнул я с отчаянием, хватая ее за руку. Она резко вырвалась. Это меня очень обидело, и я совсем потерял голову и крикнул: Дублер все-таки лучше, чем ничего... Ты что, думаешь, что сегодня тебе звонили всерьез? Это я попросил помощника режиссера вызвать тебя... Потому что мне захотелось тебя увидеть... Тебе, дорогая моя, не поручат даже шум за кадром.

Я сразу же пожалел о сказанном, но было уже поздно. По ее поведению я понял, что она поверила мне. Я понял также, что, сказав ей это, утратил всякую надежду на то, что она ко мне вернется.

Агата ничего не ответила, не остановилась, не изменилась в лице, не взглянула на меня: она продолжала идти, медленно, спокойно, держа под мышкой сумочку. Я семенил рядом, умоляя ее простить меня. Но она делала вид, что не замечает меня. Глядя прямо перед собой, Агата неторопливо шла по пустынной улице мимо полей и домов, в которых живут рабочие. Наконец, убедившись, что она не желает меня слушать, я остановился посреди тротуара и стал смотреть, как она удаляется. Должно быть, она испытала страшное разочарование. Но об этом можно было догадаться только по ее походке. До этого она была гордой и самодовольной, а теперь стала такой печальной. Агата шла, немного понурив голову. Мне стало жаль ее, и я вдруг почувствовал, что никогда еще не любил ее так сильно. Я открыл рот, чтобы крикнуть: "Агата!", но в это самое мгновенье она свернула в переулок и скрылась. Я успел только произнести первое "А" имени Агата и остался один на пустынной улице.

Паяц