Римский карнавал

Кардиналов заперли, и конклав начался. Для Родриго это было время сильного напряжения, но он сумел скрыть свои подлинные чувства. Идя к обедне и причастию, он размышлял над тем, как получить нужные ему голоса. Казалось, перед ним стоит невыполнимая задача, но он, направляясь в собор, освещенный свечами на алтаре и перед каждым креслом, казался абсолютно уравновешенным. Он оглядел лица идущих рядом с ним кардиналов в сине-белых одеждах. Он знал, что ни в одном из этих людей огонь тщеславия не горит с такой силой, как в нем. Он должен добиться своего.

Ему казалось, что процедура тянется дольше, чем обычно, но наконец выбрали кардиналов-наблюдателей, и он занял свое место. Стояла полная тишина, слышался только скрип перьев, пока каждый из кардиналов выводил:» Я, кардинал такой-то, выбираю папой римским преподобного кардинала…»

Ну почему, негодовал Родриго, нельзя голосовать за себя самого!

Он поднялся вместе с остальными и присоединился к процессии, направившейся к алтарю. Он опустился на колени и тихо заговорил:

— Свидетельствую перед Христом, который один мне судия, что выбираю того, кого считаю самым подходящим, если делаю это по воле Господа.

Они положили избирательные бюллетени на блюдо, под которым находился потир, после чего медленно и торжественно наклонив блюдо так, чтобы бумага упала в потир, возвращались на свои места.

После первого подсчета у Родриго оказалось семь голосов, но Кафара получил девять, Коста и Микиэль, кардинал Венеции, тоже имели по семь, делла Ровере — пять. Что же касается Асканио Сфорца, то он не получил ни одного, да и с самого начала было ясно, что ни один из кардиналов не захочет видеть на папском престоле человека столь молодого.

Дело зашло в тупик, поскольку любой из кандидатов должен был получить не менее двух третей голосов, чтобы быть избранным.

Развели огонь, бумаги сожгли. Народ, ожидавший на площади Святого Петра результатов голосования, увидев дым, заволновался. Люди поняли, что первый подсчет голосов не дал результата.

На сей раз Родриго решил, что пришла пора действовать быстро. Он продумал, что предпринять, и, смешавшись с остальными кардиналами, не стал терять времени и сразу приступил к делу.

Он начал с Асканио Сфорца, попросив того прогуляться с ним по галереям после сиесты. Асканио, понимая, что не имеет ни малейших шансов быть избранным, намекнул, что готов отдать свой голос за вознаграждение. Родриго мог дать ему больше, нежели кто другой.

— Если меня выберут папой. — пообещал Родриго, — я не забуду вас. Я назначу вас на должность вице-канцлера и дам епархию.

Это был неплохой стимул, и Асканио колебался всего мгновение, прежде чем согласиться. Так же, как с Асканио. Родриго переговорил и с другими, которые быстро сообразили, что хотя они выбыли из состязания, но могут покинуть конклав людьми более богатыми, чем вошли в собор.

Так что пока Рим обливался потом и ожидал результатов, хитрый лис Родриго незаметно делал свое дело, тихо и максимально быстро. У него не оставалось иного выбора. Он твердо решил, что должен добиться успеха сейчас, ведь неизвестно, появится ли у него еще когда-либо такой шанс;

Настало одиннадцатое августа, прошло пять дней с начала конклава. На площади Святого Петра люди стояли всю ночь в ожидании, их головы были подняты, глаза устремлены на заложенное кирпичом окно.

Показались первые лучи солнца, осветившие застывшие в ожидании лица, и вдруг послышался крик, народ заволновался, напряжение достигло предела из кирпичной кладки на окне начали выпадать кирпичи.

Выборы окончились. После четвертого голосования папа был единодушно избран.

Папой стал Родриго Борджиа, и с этого момента он станет известен как Александр VI.

Родриго стоял на балконе, прислушиваясь к приветствиям в его адрес. Это был величайший момент в его жизни. Престол, к которому он шел с тех самых пор, как его и брата усыновил их дядя — папа Каликст III, теперь был его. Он чувствовал себя всемогущим, способным сделать все. Кто пять дней назад верил, что выберут именно его? Даже его давний враг делла Ровере отдал ему свой голос. Просто невероятно, что может сделать небольшой посул, и кто же может устоять перед обещанием аббатства, от миссии в Авиньоне или в крепости Рончильоне. Не Ровере! Слишком много пришлось заплатить за голоса? Вовсе нет. Он купил власть с помощью богатства, которое копил многие годы, и теперь собирался убедиться, что власть его безгранична.

Он простер руки, и на несколько секунд толпа замерла.

Тогда он крикнул:

— Я папа и наместник Христа на Земле.

В ответ раздались громкие восклицания и приветствия. Неважно, как он достиг такого высокого положения. Единственное, что имело значение — что он его достиг.

Коронация Александра VI была великолепнейшим зрелищем, подобного Рим никогда не видел. Лукреция, глядя с балкона дворца кардинала, испытывала чувство гордости и радости за этого человека, которого она любила больше всех на свете.