Римский медальон

Эдвард сделал выразительную паузу и оперся двумя руками о кафедру.

— А теперь, может быть, самое главное. Тальяферри умер тридцать первого марта 1871 года, ровно сто лет спустя после смерти Брандани. Родился он, кстати, тоже в один день с ювелиром, только на сто лет позже. Как и Брандани, ему исполнилось тридцать семь лет. Он был из тех, кто верит в подобные мистические совпадения. Он верил, что является воплощением Иларио Брандани.

Кое-кто в зале скептически улыбнулся. Анкизи показал знаком, что у него есть вопрос.

— Позвольте, профессор?

— Прошу, князь.

— Можно узнать, а кто тот избранный, которому в нашем веке дано продолжить череду перевоплощений?

Эдвард молчал. Барбара подалась вперед, не спуская с него глаз.

Анкизи настаивал:

— Ответьте, профессор. Сегодня тридцатое марта. И, если верить вашему рассказу — чрезвычайно впечатляющему, разумеется, — кто-то из нас должен умереть сегодня в полночь. А осталось меньше двух часов. Кто же этот несчастный? Может быть, объединив усилия, мы сможем спасти его?

Реплика князя вызвала в зале смешки.

Эдвард вызывающе улыбнулся. Он вынул из внутреннего кармана пиджака медальон Иларио Брандани и положил его перед собой.

— В нашем веке человек, которому суждено выполнить эту миссию… — Эдвард обвел глазами зал, — если верить легенде… это я. — Ему пришлось повысить голос, чтобы перекрыть шум, поднявшийся в зале. — Да, это я… Завтра мне исполняется тридцать семь лет. Однако я надеюсь не умереть, потому что я отыскал место, где спрятан знак повеления, и сейчас расскажу об этом. Знак повеления находится в доме, который принадлежал Бальдассаре Витали, а позднее сэру Перси Делано. Там, в склепе, находится старинная картина, изображающая Распятие. Ключ к разгадке Витали зашифровал в словах «Двенадцатого псалма»: «… И я пошел, сомненья отметая. Дорога зла вела меня, прямая и страшная. Я вышел за порог, и за спиной моей остался Бог. Я шел, не видя Божьего лица. Дорогу зла прошел я до конца, но душу потерял свою в пути…»

Подскочив с места, Анкизи прервал его:

— Профессор, вы хотите сказать, что слова «Двенадцатого псалма» ведут туда, где скрыт знак повеления?

* * *

Со стороны можно было подумать, что какой-то сумасшедший танцует на могильных плитах. Пауэл двигался, напевая себе под нос слова псалма: «… И я пошел, сомненья отметая. Дорога зла вела меня, прямая и страшная. Я вышел за порог, и за спиной моей остался Бог. Я шел, не видя Божьего лица. Дорогу зла прошел я до конца, но душу потерял свою в пути…»

Тут Пауэл остановился и вздохнул с чувством полного удовлетворения.

* * *

— Стихи расшифровываются так: «За спиной моей остался Бог» означает — встать в домовом склепе спиной к изображению распятого Христа… «И я пошел, сомненья отметая», — нужно сделать столько шагов, сколько тактов в этом музыкальном отрывке, и идти прямо, потому что «дорога зла вела меня, прямая…». Когда закончится музыка, то есть «дорогу зла прошел я до конца», вы окажетесь в нужном месте. И действительно, в конце этого пути, во внутреннем дворике дома, стоит ангел, каменный посланец из дневника Байрона и завещания Бальдассаре Витали, — посланец, который, имея тело, не имеет души.

Зал взорвался аплодисментами. Барбара сидела, подавшись вперед и сцепив на коленях руки. Лицо ее горело от волнения. Эдвард взглянул на девушку и загадочно улыбнулся.

Лекция была окончена.

18

Открыв дверь склепа, Эдвард вышел в темный внутренний двор и, включив электрический фонарик, осветил ступени постамента, затем ноги и голову ангела. Странно, но в выражении лица этого каменного посланца смутно угадывалось дьявольское выражение. Небольшая статуя, покрытая густой сетью трещин и пылью, стояла посреди бассейна-фонтана, в котором уже давно не было воды.

В тишине прозвучал голос Пауэла:

— Наконец-то, Форстер! Я тут уже совсем замерз. Кроме того, невероятно скучно. Почти жалею, что не остался на лекции. — В его голосе чувствовалась улыбка.

Пауэл сидел на каменной скамье неподалеку от статуи. Эдвард не мог скрыть разочарования:

— Выходит… никто не пришел!

— Ни одной живой души тут не было. Может, какие-то духи и пожаловали, но, признаюсь, я их не заметил.

— Пауэл, честно говоря, сейчас я не в силах оценить ваш юмор. Ведь меня вызвали из Лондона специально для того, чтобы я отыскал это место — ангела и загадочный знак!

Пауэл поднялся со скамьи и отряхнул брюки.

— Неужели вы и в самом деле полагали, будто кто-то придет сюда? Ведь Салливан уже окончательно мертв.

— Анкизи, например. Я думал, после того, что он услышал на лекции, князь ринется сюда со всех ног.

— Может быть, он сделает это, но с большим комфортом и в другое время, — разведя руками, ответил Пауэл. — А возможно, его любительский интерес вполне удовлетворил один лишь ваш доклад… Форстер, я здесь уже почти два часа и, честно говоря, надеялся пережить некоторое волнение.

— А сами не попытались искать?

— Я не знаю, с чего начинать. К тому же я решил, что практичнее было бы положиться на ваши… магические способности.

— Пауэл… прекратите!